2485

© 25.01.2016, Федоровский А.Н., Вода К.Р.

За время, прошедшее после заявления КНДР от 6 января 2016 г. о проведении испытания водородной бомбы обсуждения этой темы не только не прекратились, но перешли в повестку дня дипломатических переговоров ведущих стран тихоокеанского региона. Особое значение в этом контексте приобрело выдвинутое 22 января предложение южнокорейского президента Пак Кын Хе о проведении пятисторонних переговоров о сложившейся на Корейском полуострове ситуации с участием России, Китая, США, Японии и Республики Корея без привлечения к ним КНДР. Ответ региональных держав на это предложение Сеула во многом повлияет на политическую ситуацию на Корейском полуострове и положение КНДР.

Проведенное испытание показало готовность Пхеньяна следовать избранным курсом, «пока США не откажутся от враждебной политики», что не оставляет сомнений в намерении северокорейского руководства развивать свой ядерно-ракетный потенциал. Можно выделить ряд причин, совокупность которых побуждает режим Ким Чен Ына действовать подобным образом. Причем в данном случае политические и экономические причины тесны переплетены. Ослабив на протяжении нескольких последних лет внутренние репрессии против предпринимателей (без легализации их статуса) и разрешив квази-рыночные операции, власти добились некоторого улучшения экономической ситуации. Однако идти на углубление реформ, дабы кардинально изменить экономическую систему, они не готовы. В этих условиях «триумф оборонной политики КНДР» – испытанный механизм шантажа внешних партнеров с целью получения коммерческих уступок и финансовой помощи в обмен на «сдержанность» ядерных амбиций КНДР. Во-вторых, раскрученные в стране милитаристские приготовления должны периодически подкрепляться внешне яркими свидетельствами военной мощи. Демонстрируемая готовность страны противостоять агрессии извне выглядит необходимым подтверждением легитимности власти, проверенным средством сплочения народа и бюрократии вокруг вождя. В-третьих, обострение ситуации на Корейском полуострове дает Пхеньяну шанс играть на противоречиях между Россией и КНР, с одной стороны, США и их союзников – с другой, что расширяет пространство для маневров северокорейской дипломатии.

Между тем по сообщению пресс-секретаря президента РФ Д. Пескова в Москве были «крайне обеспокоены появившейся информацией о том, что КНДР провела испытание водородной бомбы». Он сообщил, что президент В.В. Путин уже 6 января 2016 г. «поручил изучить показания всех станций измерения…», дабы получить как можно полное представление о случившемся в районе полигона Пхунгери. В свою очередь  министр иностранных дел РФ С.В. Лавров 13 января в телефонном разговоре со своим южнокорейским коллегой Юн Бён Се выразил серьёзную озабоченность «в связи с объявленным властями КНДР испытанием водородной бомбы». При этом российская сторона подчеркнула «необходимость сохранить выдержку и не совершать действий, способных вызвать нарастание напряженности в Северо-Восточной Азии», а также отметила важность «скорейшего возобновления диалога» с целью преодоления нынешнего кризиса.

Глава комитета по международным делам СФ К. Косачев отметил, что, «если это не окажется на поверку фейком, как уже бывало ранее», стоит вопрос о безопасности Российской Федерации, поскольку «от Пхеньяна до Владивостока менее 700 км». Постоянный представитель России при международных организациях в Вене В. Воронков заявил, что Москва с осуждением относится к проведению КНДР таких испытаний. Все приведенные декларации не оставляют сомнений в характере оценки Москвой объявленных Пхеньяном ядерных испытаний. Так же как  и готовности России поддержать переговоры для преодоления возникшего кризиса.

Действительно, диалог о сложившейся на Корейском полуострове ситуации был бы крайне необходим. Во-первых, чтобы все-таки разобраться – что же произошло 6 января 2016 г. в КНДР. Во-вторых, поняв в полной мере случившееся, выработать адекватные политические шаги. Вопрос, однако, состоит в том, кто из региональных держав и на какой характер разговора готов. Озабоченность происходящим на Корейском полуострове разделяется всеми ведущими региональными державами. Однако пока не просматривается согласованный рецепт снятия проявляемого беспокойства.

В КНР происшедшее вызвало недовольство не только в столичных политических кругах, но в широких слоях населения: власти провинции Цзилинь вынуждены были провести эвакуацию жителей, ощутивших в своих домах вызванные взрывом толчки. Многие здания пострадали. Китай выступает категорически против появления у своих границ ядерной державы, но не готов к резким действиям, способным дестабилизировать ситуацию в КНДР. Кроме того, публичные призывы госсекретаря США Дж. Керри к КНР заморозить отношения с северокорейским партнером вынуждают Пекин быть осторожным в принятии своих решений, дабы не показать, что он действует под давлением Вашингтона.

Хотя администрация президента Б. Обамы встретила известие о взрыве северокорейской водородной бомбы со скептицизмом, проявленные при этом амбиции Пхеньяна вызвали в Соединенных Штатах озабоченность. США увеличили свое военно-морское и военно-воздушное присутствие вблизи Корейского полуострова. Кроме того, испытание, проведенное КНДР, дало импульс к активизации контактов между США, Японией и Южной Кореей.     13 и 16 января  представители МИД трех стран провели два раунда консультаций в Сеуле и в Токио, по результатам которых стороны заявили о «намерении тесно взаимодействовать для принятия новой резолюции ООН и о дальнейшем сотрудничестве для предупреждения новых провокаций со стороны Северной Кореи».

Вместе с тем отношения в «треугольнике» складываются отнюдь не просто. Несмотря на единство в осуждении действий КНДР, возможности полномасштабного трехстороннего взаимодействия между США и их азиатскими союзниками в области обороны и безопасности остаются ограниченными. Причины заключаются как в отсутствии нормативно-правовой базы, необходимой для такого взаимодействия, так и в непростых отношениях между Японией и Южной Кореей, омраченных проблемами исторического прошлого и территориальным спором. Кроме того, сама постановка вопроса об усилении военного потенциала Японии в Северо-восточной Азии, хотя бы в стремлении сдерживать ядерные амбиции КНДР, может спровоцировать труднопредсказуемые последствия со стороны стран региона.

Наметившееся с конца 2014 года потепление в японо-южнокорейских отношениях, включая достигнутое в декабре 2015 года соглашение между правительствами стран по поводу чувствительной проблемы т.н. «женщин для утешения»¹, дает основание полагать о намерениях лидеров Японии и Южной Кореи сгладить некоторые противоречия перед лицом угроз безопасности со стороны КНДР.

Вероятно, следует ожидать возобновления переговоров между Японией и Южной Кореей по заключению Соглашения об обмене разведданными данными (General Security of Military Information Agreement, GSOMIA), подписание которого изначально было намечено на 2012 г., однако отложено из-за негативной реакции со стороны южнокорейской общественности. В декабре 2014 г. было достигнуто трехстороннее соглашение о непрямом обмене информацией, относящейся к северокорейской ракетной и ядерной программам.

Однако эффективность и оперативность таких обменов, когда посредником между Токио и Сеулом выступает Вашингтон, подвергается сомнению. Текущие обстоятельства повышают вероятность достижения соглашения о прямом обмене информацией между азиатскими союзниками США. В Японии, правительство которой в настоящее время выступает в качестве инициатора расширения сотрудничества с Южной Кореей, зазвучали призывы экспертов рассмотреть соглашение об обменах между военными ведомствами стран, по типу того, которое было подписано в 2010 г. с Австралией (Japan-Australia Acquisition and Cross-Servicing Agreement, ACSA).

Другой важный вопрос, возникающий в связи с развитием ядерных и ракетных программ КНДР, это – расширение возможностей противоракетной обороны в Японии и Южной Кореи. Токио начал переговоры с США о размещении на архипелаге систем ПРО еще в 1998 г. после запуска северокорейской баллистической ракеты, перелетевшей территорию Японии. С 2004 г. проект перешел в практическую плоскость: первые компоненты системы ПРО наземного базирования были размещены вблизи японской столицы. В настоящее время в Японии размещено четыре системы ПРО. В ближайшие годы планируется принятие на вооружение еще двух систем. В свою очередь, вопрос о размещении систем ПРО в Южной Корее до сих пор находится в стадии обсуждения. Речь идет о противоракетном комплексе THAAD (Terminal High-Altitude Area Defense), производимом американской компанией Локхид Мартин. Находясь под давлением со стороны США и Китая, выступающих с различных позиций по поводу размещения ПРО в Корее, южнокорейское руководство до недавнего времени не выносило окончательного решения. Однако после провокации КНДР, президент Пак Кын Хе завила о намерении вновь вернуться к этому вопросу.

Прозвучавшее в этой сложной политической обстановки предложение южнокорейского президента о пятисторонних переговорах представляется крайне актуальным дипломатическим шагом. Хотя на уровне экспертов подобные предложения уже обсуждались, политики воздерживались от подобного шага, рассчитывая на возможность решения проблемы в шестистороннем формате (2003-2008 гг.), который оказался свернутым из-за отказа от участия в нем Пхеньяна в 2009 г.

Нынешнее предложение Пак Кын Хе знаменует новый этап обсуждения корейской проблемы. Связано оно с тем, что замороженное состояние переговорного процесса не только не позволяет разрешить вопрос о северокорейской ракетно-ядерной программе и улучшить в регионе политическую ситуацию. Напротив, набирают силу негативные процессы: Пхеньян продолжает игнорировать резолюции СБ ООН, среди других региональных держав сохраняется недоверие относительно целей партнеров по переговорам на Корейском полуострове. В условиях наличия российско-американских политических противоречий, острых китайско-американских и китайско-японских дискуссий о региональных угрозах безопасности высока вероятность риска того, что КНДР вновь превратится в «буферное» государство, разделяющее, с одной стороны Россию и Китай, США и их союзников – с другой. Такое развитие событий было бы губительно со всех точек зрения: для межкорейского диалога и перспектив объединения Кореи, региональной безопасности и экономической интеграции в Северо-восточной Азии, решения проектов национального развития, в том числе модернизации российского Дальнего Востока, а в конечно итоге – возродило бы в регионе атмосферу «холодной войны», единственным бенефициантом которой стал бы северокорейский режим.

Отсюда потребность в консультациях «пятерки» о том, каким им видится мир и сотрудничество на Корейском полуострове, как привести к обоюдному согласию первоочередные и стратегические приоритеты корейского народа и обоснованные интересы региональных держав.

Вместе с тем реализация инициативы Пак Кын Хе будет сложным процессом. Реакция на него со стороны ряда партнеров (не говоря уже о КНДР) может быть скептической или, как минимум, осторожной. Решающим будет позиция Пекина, однако и России придется принять сложное дипломатическое решение. В поддержку южнокорейского предложения говорят весомые доводы на фоне тупиковой ситуации вокруг ядерной программы КНДР. И формат диалога, озвученный Сеулом, имеет шансы войти в арсенал дипломатических переговоров по корейской проблематике. 

Примечания:

¹ «Женщины для утешения» (яп. «ианфу») – эвфемизм для обозначения китайских, корейских, тайваньских и японских женщин, которые были принуждены работать в военных борделях («станциях утешения»), предназначенных для японской армии в годы Второй мировой войны.