446

used image: Korean Peninsula by NASA's satellite (Antti Lipponen, www.flickr.com/photos/150411108@N06/)

© Давыдов О.В., 08.04.2022

В последние недели напряженность на Корейском полуострове заметно возросла. Главными причинами этого стали отказ Пхеньяна от соблюдения моратория на проведение испытаний баллистических ракет дальнего радиуса действия, а также нагнетание обеими корейскими сторонами воинственной риторики.

Во второй половине марта северокорейцы провели пуски двух межконтинентальных баллистических снарядов (один из них успешный). Наблюдавший за ними руководитель КНДР Ким Чен Ын заявил, что страна ускорит разработку, производство и принятие на вооружение более мощных ударных средств, предпримет шаги в целях укрепления своего «потенциала ядерного сдерживания», что, по его словам, необходимо для отражения угрозы со стороны «империалистических сил».

По мнению экспертов, существует также и высокая вероятность возобновления ядерных испытаний. По оценке независимых наблюдателей, включая авторитетную организацию “Open Nuclear Network”, изучающую снимки с коммерческих спутников, с начала марта фиксируются признаки активности на ядерном полигоне Пхунгери. Как известно в мае 2018 года в преддверии американо-северокорейского саммита в Сингапуре, Пхеньян заявил о демонтаже полигона, осуществив показательный подрыв основных туннелей. Однако теперь, после длительного перерыва, появляются свидетельства начала работ по восстановлению соответствующей инфраструктуры, в связи с чем в Южной Корее допускают, что испытание ядерного оружия может состояться уже в ближайшие недели.

Последние события побудили официальный Сеул выступить с жесткими предостережениями. В частности, министр обороны Со Ук заявил, что РК располагает необходимым потенциалом для нанесения «быстрого и точного упреждающего ракетного удара» по северокорейским военным объектам и командным пунктам. Эти высказывания не остались незамеченными в КНДР и, более того, дали Пхеньяну повод для вывода межкорейской эскалации на новый виток.

В серии северокорейских комментариев подчеркивалось, что Сеулу следует воздерживаться от угроз в отношении «государства-обладателя ядерного оружия». Отмечалось, что КНДР не намерена первой нападать на своего соседа, однако ответом на «превентивный удар» неизбежно станет ядерное возмездие. Влиятельная сестра лидера страны Ким Ё Чжон, которая зачастую выступает в роли споуксмена, озвучивающего идеи своего брата, воспользовалась случаем, чтобы в своем заявлении изложить в концентрированном виде новую стратегию национальной безопасности. Смысл ее состоит в том, что Пхеньян готов уже на раннем этапе гипотетического военного конфликта применить ядерное оружие. В таком случае целью «ядерных боевых сил» будет «захватить инициативу в начале войны, подавить волю противника, предотвратить перспективу затяжной войны и сберечь свои военные силы».

Планы и намерения Пхеньяна на ядерном и межкорейском треках подвергаются сейчас в Южной Корее осмыслению в свете победы на недавних президентских выборах кандидата от консервативных сил и предстоящей (9 мая) инаугурации нового главы государства. Следует сказать, что Юн Сок Ель довольно критически оценивает наследие уходящей администрации на этих направлениях. На протяжении всей своей предвыборной кампании он утверждал, что примиренческий настрой и политика наведения мостов, проводившаяся президентом Мун Чжэ Ином, оказалась малоэффективной и даже ошибочной. Пхеньян не только не ответил на это встречными шагами, но также использовал прошедшее время для ускоренного наращивания ракетно-ядерного потенциала.

Представители команды избранного президента полагают, что нынешний кризис вокруг Украины открыл для Пхеньяна пространство для маневра. Новые международные реальности воспринимаются руководством КНДР как подтверждение того, что ядерное оружие имеет жизненно важное значение для выживания страны и поэтому ни при каких обстоятельствах не должно стать предметом переговоров или каких-то политических разменов. Кроме того, северокорейцы, как полагают, попытаются воспользоваться обстановкой, когда внимание США и других стран отвлечено от Корейского полуострова для овладения стратегической инициативой с целью осуществления провокаций и оказания массированного военно-политического давления на Южную Корею.

С учетом вышесказанного в Сеуле исходят из того, что складывающаяся ситуация может иметь негативные последствия для интересов страны – прежде всего в сфере национальной безопасности.

Следует сказать, что в Южной Корее давно уже задумываются о поиске оптимального и адекватного ответа на северокорейский военный вызов, который с течением времени приобретает все более угрожающий характер. Сама по себе концепция, предусматривающая возможность нанесения «превентивного удара» далеко не нова и положена в основу трехуровневой системы стратегической обороны страны, которая разрабатывается на протяжении последних нескольких лет.

Наряду с компонентами противоракетной обороны и «массированного возмездия» одной из ее главных несущих конструкций является платформа “Kill Chain”, предназначенная для упреждающих атак против стратегических объектов в случае «неотвратимой угрозы» нападения со стороны КНДР. Она предусматривает осуществление всей последовательности действий – от обнаружения, захвата, идентификации целей и вплоть до их уничтожения. Вместе с тем, по мнению военных экспертов, задействовать эту платформу в полной мере Сеул пока не может, поскольку военное ведомство не располагает всем комплексом средств наблюдения и ведения разведки, и с точки зрения получения всеобъемлющей, надежной и достоверной военной информации вынуждено в основном полагаться на американского союзника.

Избранный президент хорошо понимает эти моменты. Руководствуясь мнением о том, что установление мира на Корейском полуострове реально только «с позиции силы» Юн Сок Ёль в качестве своей первоочередной внешнеполитической задачи называет упрочение и вывод на новый уровень отношений с США. Акцент при этом делается на укрепление механизмов военного взаимодействия и совершенствование политической координации. За это дело он берется в срочном и даже пожарном порядке, не дожидаясь своего официального вступления в должность.

Представители избранного президента на днях посетили Вашингтон, где провели переговоры с руководством Госдепартамента и советником по национальной безопасности Дж. Салливаном. Внимание южнокорейцев было заточено прежде всего на вопросах применения американских гарантий безопасности и обязательствах США в отношении «расширенного сдерживания» (Extended Deterrence).

Речь, в частности, идет о возобновлении деятельности двусторонней консультативной группы по безопасности и расширенному сдерживанию, которая была создана в 2016 году для обсуждения потенциальных мер военного реагирования в случае провокаций со стороны КНДР. Однако уже в 2018 году ее деятельность была приостановлена, поскольку в тот период союзники уже рассчитывали на диалог с Пхеньяном.

Еще одна южнокорейская идея состоит в обеспечении присутствия в стране на регулярной основе «стратегических ресурсов» США из состава триады: стратегических бомбардировщиков, атомных подводных лодок и авианосцев, что могло бы свидетельствовать о практической решимости Вашингтона использовать весь арсенал средств для обороны союзника.

Идея, которая давно уже витает в воздухе, но сейчас может приобрести новую актуальность – это возвращение на Корейский полуостров американского ядерного оружия либо (в еще более радикальном варианте) создание Южной Кореей собственного ядерного арсенала.

Эта некогда периферийная политическая тема в настоящее время становится неотъемлемым элементом общественного дискурса в РК по вопросам национальной безопасности. Последние опросы показывают, что более 70% граждан выступают за разработку и создание собственного ядерного оружия, в то время как свыше половины – за размещение в Южной Корее на постоянной основе тактических ядерных боеприпасов из США.

Юн Сок Ёль пока проявляет осторожность, воздерживаясь от определенных высказываний на эту острую тему. Как бы то ни было, вопрос о ядерном оружии настолько сложен, что его трудно будет положительно решить даже в среднесрочной перспективе.

Выход из этой ситуации, по мнению ряда экспертов, мог бы состоять в выработке паллиативных компромиссных договоренностей, которые позволили бы закрепить за Сеулом право участия в планировании ядерной политики США на Корейском полуострове. Ближайший союзник президента и глава его «переходного комитета» Ан Чер Су ранее намекал на желательность подписания с США соглашения о «совместном использовании ядерного оружия». Это позволило бы не только более успешно противостоять северокорейской ядерной угрозе, но и стало дополнительной гарантией того, что в случае острого кризиса США действительно выполнят свои обязательства по защите союзника.

Естественно надо понимать, что все такого рода соображения и расчеты действующих южнокорейских политиков носят самый предварительный характер и едва ли вступили в фазу активной проработки. Тем не менее, они отражают растущую обеспокоенность команды избранного президента по поводу ближайших перспектив развития обстановки на Корейском полуострове.

Пока очевидно одно – политическая конфигурация на полуострове в предстоящий период будет меняться: идеология продвижения «мирного процесса», которой была привержена Администрация Мун Чжэ Ина, в настоящее время теряет привлекательность. На смену ей, по-видимому, придут новые концептуальные установки, нацеливающие Сеул на жесткое противоборство с Пхеньяном, а также всемерное укрепление отношений с Вашингтоном, который теперь рассматривается в качестве единственного гаранта выживания страны.

Что касается интересов Вашингтона, то для него выгода, очевидно, будет состоять в том, что Южная Корея сейчас имеет все шансы стать одним из его самых ценных и надежных азиатских союзников. Значимость этого партнерства будет определяться не только наличием общих целей и задач на «корейском театре», но также перспективами взаимодействия в региональном и даже глобальном масштабе, возможностями подключения Сеула к военно-политическим и экономическим проектам под эгидой США.