3891

© 18.04.2016, Михеев В.В., Луконин С.А.

photo: pixabay.com

Антикоррупционная кампания и спровоцированная ею внутриполитическая борьба привели в начале 2016 года к новому разделению власти и полномочий на китайской политической вершине.

Си Цзиньпин полностью берет на себя политическое руководство, оставляя экономику Премьеру. Из пропагандистских слоганов уходит привычное выражение «Си Цзиньпин – Ли Кэцян», как раньше звучали «Ху Цзиньтао – Вэн Цзябао» или «Цзян Цзэминь – Ли Пэн», отражая в то время  принцип «двуначалия» в китайском руководстве. Сегодня в политико-идеологическом пространстве под первым номером присутствует только сам Си Цзиньпин.

Си фактически узурпирует политическую власть – с тем, чтобы ослабить сопротивление реформам со стороны «обиженных» антикоррупционной кампанией чиновников и «левых ортодоксов», обвиняющих Си в «отходе от социализма». С другой стороны, Си создает себе поле для маневра: в случае неудачи последнего этапа рыночных реформ (полная либерализация фондового и валютного рынков, завершение реформы госпредприятий) политическая ответственность за экономическое замедление перекладывается на Премьера.

Укрепление личной власти Си с начала 2016 года становится приоритетом партийно-пропагандистского аппарата. В феврале официальные СМИ начинают внедрять в общественное пространство новый (и в то же время старый) слоган «ядро партии», которым именуют Си. Раньше так называли только Мао и Дэна, а также Цзян Цзэминя, но лишь в первые годы его правления. Все партийные руководители высшего и провинциального уровня обязываются как можно чаще использовать этот термин для демонстрации личной преданности.

В феврале–марте Си посещает ведущие партийные СМИ, требуя от партийных кадров «сплотиться вокруг ядра партии» и «строго следовать» указаниям вождя.

Монополизация политической власти Си Цзиньпином вызывает новый виток сопротивления политических элит Китая, обвиняющих Си в авторитаризме, «перегибах» в борьбе с коррупцией, продвижении наверх «верных людей» и т.п.

Китайские военные вновь подняли вопрос о недостаточном финансировании армии, настаивая на том, что уровень военных расходов должен быть не менее 2,5% ВВП (вместо нынешних 1,5% ВВП).

Мартовская сессия ВСНП Китая была отмечена нехарактерной откровенностью официальных лиц и растущим напряжением внутри правящих кругов.

Министр финансов КНР Лу Цзивэй на сессии публично раскритиковал действующий с 2007 г. закон о трудовом контракте, который, по его мнению, чрезмерно защищает права работников. По мнению министра, «сложная схема увольнения работника фактически защищает его от увольнения в случае неудовлетворительной работы».

Вань Цишань, глава Центральной комиссии КПК по проверке дисциплины, заявил, что «не следует бояться высказывать ошибочные комментарии, следует бояться отсутствия комментариев», «по тому разрешены различные мнения или запрещены, всегда можно определить развивается династия или увядает».

Мнение Ваня было интерпретировано в китайских и гонконгских СМИ как попытка поддержки своего давнего друга, одного из крупнейших китайских предпринимателей в сфере недвижимости Жэнь Чжицяня, чьи аккаунты в социальных сетях материкового Китая были в начале этого года удалены за выпады в адрес высшего руководства. Жэнь критиковал Си за его высказывания что «новости должны служить Партии», противопоставив этому собственное мнение о том, что «новости должны служить обществу».

Широкое распространение получило письмо Чжоу Фаня, сотрудника государственного новостного агентства Синьхуа, в котором он выступил против усиливающейся цензуры, уровень которой, по его оценкам, «достиг времен Мао».

Самым необычным и жестким стало т.н. открытое письмо «преданных членов Партии», опубликованное на новостном сайте Уцзе, в котором высказывалась просьба к Си «оставить все государственные посты т.к. Си виновен в атмосфере страха, охватившей Китай». В письме содержатся прямые угрозы Си: «в случае если Си не согласится он и его семья могут подвергнуться опасности».

Однако нарастающее осуждение  пока не создает критических угроз власти Си.   Тем не менее, в преддверии очередного съезда КПК в 2017 году, на котором Си, как предполагается, постарается окружить себя исключительно лояльными людьми, можно ожидать нарастания, а не ослабления, внутриполитической борьбы.

В экономическом аспекте на Сессии ВСНП был принят 13 пятилетний план социально-экономического развития КНР (2016-2020 гг.), ориентирующий Китай на 6,5%-е темпы роста.

Главными инструментами достижения целей станут инновации (объемы затрат на НИОКР составит 2,5% ВВП), в том числе  т.н. «зеленая» экономика, завершение финансовых реформ и реформ госпредприятий, а также развитие частного мелкого и среднего предпринимательства, производящего сегодня 60% ВВП Китая. Пекин продолжит накачку экономики деньгами, увеличив дефицит госбюджета до 3% ВВП (в 2015 г. – 2,4%).

Важнейшим компонентом новой пятилетки, связывающим внутреннюю экономику и внешнюю активность Китая, стало включение в План стратегии «Один пояс, один путь», или «Шелковый путь». В рамках «активных действий» предполагается:

• усиление сотрудничества с финансовыми организациями: АБИИ, Банк БРИКС, китайский Фонд Шелкового пути и др.
• создание экономических коридоров «Китай-Монголия-Россия», «Китай - Центральная Азия - Восточная Азия» (Корейский полуостров, Российский Дальний Восток, при возможности – Япония), «Китай-Индокитайский полуостров», «Китай-Пакистан», «Бангладеш-Китай-Индия-Мьянма», «Китай – Восточная Европа», а также Нового Евразийского сухопутного моста, включающего и Россию).
• создание зон свободной торговли вдоль Шелкового пути и Морского шелкового пути.
• форсирование переговоров по Всеобъемлющему региональному экономическому партнерству (ВРЭП, включающего Китай, АСЕАН, другие страны АТР), зоне свободной торговли Китая, Японии и Республики Корея, а также переговоров с Советом сотрудничества арабских государств Персидского залива.
• подписание договоров о свободной торговле с Израилем, Канадой, ЕАЭС, ЕС и другими странами.
• заключение инвестиционных соглашений с США и ЕС.

Китайская стратегия «Шелкового пути» в годы новой китайской пятилетки открывает стратегические возможности для модернизации транспортной инфраструктуры российской экономики.

Однако Китай не готов инвестировать в модернизацию российских железных дорог на российских условиях (Россия настаивает на собственных строительных материалах, технологиях и т.п.) – для Пекина важно задействовать собственные производственные мощности и инженерные возможности.

В начале реализации стратегии Шелкового пути у России еще было время для того чтобы выторговать  преимущественные условия.   Сейчас это время уходит. Россия – необходимый Китаю, но не главный и не единственный маршрут. Китай начал инвестирование по пакистанско-казахстанскому коридору (40 млрд. долл.), восточноевропейскому направлению в обход России и Украины (Китай + 16 бывших социалистических республик, 30 млрд. долл.).

Вторым направлением китайской стратегии является Морской Шелковый путь, предполагающий создание морских и речных судоходных и портовых объектов в Юго-восточной и Южной Азии (например, Проект освоения реки Меконг на 10 млрд. долл.), а также – в Австралии и Новой Зеландии. Пока на деле это направление менее активное, чем евразийско-восточноевропейское. Но можно предположить, что следующим ходом Пекина станет перераспределение ресурсов в «Морском направлении», особенно принимая во внимание нарастание соперничества между возглавляемым США Транс тихоокеанским партнерством и ВРЭП.

Требующиеся объемы инвестиций в Шелковый и Морской Шелковый пути оцениваются сегодня в 800 млрд. – 1 трлн. долл. В последние месяцы в Китае нарастают опасения, что китайских финансовых ресурсов, включая Азиатский Банк инфраструктурных инвестиций (пока потенциал – 100 млрд. долл.) недостаточно для реализации китайских амбиций в полном объеме.

В этих условиях России невыгодно придерживаться пассивной стратегии в вопросах «сопряжения» ЕАЭС и Шелкового пути.

Россия может просто упустить шансы на получение китайского инфраструктурного финансирования. Возможно, ради стратегических целей (получить новую современную транспортную инфраструктуру) России выгодно отказаться от текущих прибылей за счет использования российских материалов и технологий. Кроме того – в рамках «активной стратегии» России, не исключено, придется пойти на долевое участие российским капиталом в проектах Шелкового пути через Россию. Чем больше будет накапливаться дефицит капитала у Китая – тем сильнее будет потребность Китая в поисках источников софинансирования инфраструктурных проектов.

Важно учитывать, что любые многосторонние (типа Банка БРИКС или Банка ШОС в будущем) или двусторонние стратегические инвестиционные институты с участием Китая, Пекин постарается использовать в первую очередь в интересах сухопутного и морского Шелковых путей, пытаясь привлечь для этих целей, прямо или косвенно, в числе других и российские инвестиционные ресурсы.

Материал подготовлен при финансовой поддержке РГНФ

(грант № 15-27-21002 “Фактор Восточной Европы и России в реализации китайской мегастратегии экономического пояса Шелкового пути”