5702

© 16.08.2019, Михеев В.В.

Vladivostok. Russky Island. Russky Bridge. Photo by Alexxx Malev // www.flickr.com/photos/alexxx-malev

В начале сентября во Владивостоке пройдет очередной Восточный экономической форум, на котором по традиции будут обсуждаться и ближайшие азиатско-тихоокеанские перспективы России. В этой связи хотелось бы поделиться некоторыми соображениями.

На позиции России в АТР естественным образом влияют и позитивные, и негативные факторы. Сейчас сильнее факторы негативные, мешающие развитию регионального партнерства. Отсюда задача – уменьшать, насколько это возможно, влияние негативных факторов на сотрудничество России со странами АТР.

Важнейший негатив обусловлен неблагоприятными тенденциями в сфере международных отношений. Для темы взаимоотношений Россия–АТР наиболее значимыми представляются следующие.

Первое – это ухудшающиеся российско-американские отношения.

В России распространяется мнение о ведущейся США т.н. «гибридной войне» против России. США усиливают санкционный нажим на Россию. Стороны обвиняют друг друга в подрыве режима контроля над ядерными вооружениями.

Негативная динамика российско-американских отношений влияет на сотрудничество России с ведущими региональными игроками. В политическом смысле для Японии и Южной Кореи военно-политические альянсы с США являются главными внешнеполитическими приоритетами, и плохие отношения Вашингтона с Москвой вряд ли могут способствовать улучшению отношений с Москвой и Сеула, и Токио. Например, сегодня в Японии в негативном ракурсе начинают представлять некогда казавшееся перспективным российско-японское энергетическое сотрудничество, трактуя его как угрозу национальной безопасности и перспективу попадания Японии в энергетическую зависимость от России.

В инвестиционно-финансовом аспекте не только японские и южнокорейские, но и китайские корпорации с нарастающей осторожностью относятся к сотрудничеству с Россией, опасаясь попасть под антироссийские санкции США.

Далее, это обострение экономических, а вслед за ними и политических отношений в двух ключевых «парах сотрудничества-и-соперничества» в АТР: Китай – США и Южная Корея – Япония.

«Торговая война» США и Китая распадается на два направления: манипуляции торговыми тарифами и борьба за лидерство на стратегически перспективном мировом рынке информационно-коммуникационных технологий «пятого поколения» (5G). Экономики Японии и Южной Кореи, как и других стран АТР, через взаимосвязывающие производственные цепочки и логику конкурентной борьбы оказываются втянутыми в китайско-американское «противостояние». В регионе нарастает неясность относительно экономического будущего и ощущение угрозы глобальной рецессии.

Такого рода неопределенность сопровождается неясностями в других вопросах. Это, в частности, касается будущего регионального многостороннего сотрудничества в форматах СВА-3 (Китай, Япония, Южная Корея), АСЕАН+…(+Китай, +Япония, +Южная Корея), ТТП-11 и др., а также возможных «компенсационных» ходов Китая.

Можно ожидать, что в ответ на вызовы, связанные с торможением развития многосторонних экономических форматов в АТР, Китай усилит работу по направлениям Шелкового Пути на Евразийском пространстве и Морского шелкового пути – через геоэкономические пространства ЮВА и Индийского океана. Однако здесь тоже появляется неопределенность. Неизвестно, как в условиях обострения китайско-американских отношений на новую китайскую активность будут реагировать экономические партнеры Китая по ШП и МШП, связанные с США в политическом и в экономическом отношениях . Им неизбежно придется учитывать и реагировать (скорее всего, в форме сдерживания своих связей с Китаем) на растущие обвинения Китая со стороны США в стремлении «доминировать» в регионе, «наращивать экспансионизм», «подчинять» себе страны-партнеры по ШП и МШП, втягивая их в т.н. «долговую ловушку». Дополнительный негатив видится в том, что в условиях общего ухудшения политической атмосферы в АТР обостряются и старые проблемы, и исторические обиды.

Дополнительная региональная неясность связана с обострением японо-южнокорейских экономических отношений. Взаимное лишение друг друга статуса наибольшего торгового благоприятствования фактически ставит крест на любых региональных переговорах о зонах свободной торговли. А наличие историко-политической составляющей у второй «торговой войны» в АТР делает ситуацию безнадежной, как представляется, на довольно долгое время.

Наконец, северокорейская ядерная проблема, центральная угроза безопасности в СВА. Ее решение (или отсутствие решения) имеет не только региональное, но и стратегическое значение для сохранения  режима ядерного нераспространения и международной безопасности, создавая риски попадания северокорейского ядерного оружия в руки террористических объединений, последовательно совершенствующих свой наступательный потенциал.

Как представляется, сегодня перспектив решения этой проблемы нет.

Для Пхеньяна ядерное оружие является единственной полноценной гарантией безопасности северокорейского режима. Поиски Россией и Китаем других вариантов гарантий безопасности вряд ли дадут результат. Гарантии по т.н. «будапештскому варианту» в глазах Пхеньяна не обеспечивают его безопасность, особенно на фоне событий на Украине. В Пхеньяне убеждены, что Киев, как и Каддафи и Хусейн, совершил ошибку, отказавшись от ядерного оружия, за что и «поплатился».

Кроме того, Пхеньян также убежден, что после ядерного разоружения, пойди он на это, от него будут требовать изменения политического режима: обеспечения прав человека, рыночной экономики, открытости страны и т.п. Все это северокорейское руководство считает неприемлемым.

При этом Пхеньяну выгодно идти на предлагаемый некоторыми игроками вариант «поэтапности»: снятие санкций и получение экономических дивидендов в обмен на частичное разоружение. Однако, на наш взгляд, авторы такого варианта не учитывают самого главного – последнего этапа, когда Северная Корея должна будет полностью ликвидировать ядерное оружие. На что Пхеньян, рассматривающий ядерный щит не только как гарантию национальной безопасности, но и как фактор выживания режима (что, впрочем, в случае Северной Кореи – одно и то же), не пойдет.

А вариант, при котором Пхеньян сохраняет ядерное оружие и сохраняются риски его применения и попадания к международным террористам, не может устраивать ответственные мировые ядерные державы – Россию, США, Китай.

Сложность и, в каком-то смысле, парадоксальность ситуации заключается в том, что теоретически все страны объективно заинтересованы в ядерном разоружении Пхеньяна, однако единства в их действиях нет. И многостороннее воздействие на Пхеньян представляется практически невероятным. Здесь сказывается и упоминавшаяся выше плохая атмосфера в отношениях всех пяти государств, непосредственно причастных к конфликту, и разное место северокорейской ядерной проблемы в иерархии интересов национальной безопасности стран пятерки.

Для Южной Кореи Северная Корея – безусловный приоритет в вопросах национальной безопасности. Для США сегодня это вопрос, скорее, внутриполитических интересов Трампа на фоне новых президентских выборов: нужен внешнеполитический результат или хотя бы его видимость. Для Китая Северная Корея и ситуация вокруг ее ядерного оружия – один из приоритетов политики по обеспечению национальной безопасности, но не самый главный ее вопрос (главные – это Тайвань, Гонконг, Индия, Южно-Китайское море). Япония рассматривает вопросы ядерного разоружения Пхеньяна в контексте проблемы «похищенных» северокорейскими спецслужбами в 70-е годы японцев. Основные интересы безопасности России лежат в других областях: военно-политические отношения с США, Украина, Сирия, террористические угрозы с Юга.

Позитивные факторы сотрудничества России со странами АТР можно классифицировать на традиционные и новые.

К традиционным можно отнести энергетические ресурсы и потенциально емкий потребительский рынок России, включая российский Дальний Восток. Инновационный и инвестиционный потенциал ведущих экономик АТР – Китая, Японии, Южной Кореи. И, главное, все же преобладающее в настроениях населения наших стран – желание сотрудничать друг с другом, а не конфликтовать.

К новым факторам можно отнести стратегические инициативы стран СВА: «Пояс и путь» Пекина, новую «северную» и «южную» политику Сеула, «индо-тихоокеанский коридор» Токио, российскую идею Евразийской экономической интеграции. И, наконец, идеи «сопряжения» данных стратегий, что в долгосрочной перспективе может сформировать принципиально новые геоэкономические подходы к многостороннему взаимодействию и региональной интеграции.

В заключение хотелось бы заметить следующее. Вглядываясь в будущее АТР, мы сталкиваемся больше с тревожным настоящим. И в этом настоящем, кажется, у многосторонних форматов стало меньше шансов на успех. Поэтому закончу тем, с чего начал: в ближайшей перспективе страны АТР будут делать ставку на двусторонние отношения, стараясь сохранить, уберечь от негативного внешнего воздействия или нарастить заложенный в них позитив. Для России приоритетность этих связей выстраивается таким образом, что на роль главного стратегического партнера выдвинулся Китай. Южная Корея и Япония, со своей стороны, не только занимают значительное место во внешнеэкономической активности России, но и, в определенном смысле, балансируют растущее влияние Китая в глазах российского бизнес-сообщества.

И в завершение, чтобы сохранить запас оптимизма, рискну предположить, что  в случае изменения в положительную сторону динамики ситуации в мире и в АТР двусторонние связи стратегического партнерства естественным образом способны привести к реанимированию некогда выглядевших безальтернативными идей общерегиональной интеграции как по традиционным формулам «зон свободной торговли», так и на основе новых «геоэкономических стратегий».