Китай: Корона-Drive

561

Chinese flag by Tomas Roggero // https://www.flickr.com/photos/tomasdev/

© Михеев В.В., Луконин С.А., 13.04.2020

Тема коронавируса стала главной в жизни Китая с начала 2020 г. – в политике, экономике, сфере безопасности и в отношениях с внешним миром.

Другие темы, которые были в центре внимания китайского руководства в последние месяцы, безусловно, сохранились, но отошли на второй план, а их политическая значимость снизилась.

Распространение коронавируса привело к прекращению протестных выступлений в Гонконге. С одной стороны – это выглядит естественно. С другой – может свидетельствовать о правоте тех китайских аналитиков, которые говорили о поддержке протестующих частью пекинской элиты, недовольной усилением авторитаризма Си Цзиньпина. Пандемия стала главной угрозой национальной безопасности, в этих условиях про-демократическое движение вынуждено взять паузу.

Сместился фокус китайско-американского противоборства. После выполнения Пекином в начале 2020 г. своих обязательств в рамках первой фазы китайско-американского торгового соглашения, но при сохранении прежней интенсивности военных учений сторон и традиционного уровня их военно-политического противостояния в Южно-Китайском море, в отношениях Пекина и Вашингтона возникла новая «коронавирусная» тема. Стороны приступили к открытой и возведенной на дипломатический уровень словесной перебранке по поводу того, кто виноват в распространении мировой пандемии.

Вашингтон и лично Дональд Трамп стали называть коронавирус «китайским» или «уханьским» и обвинять Пекин в том, что он «плохо делится информацией», «не идет на сотрудничество», «завышает» свою роль в мировой борьбе с болезнью и т.п. Это, естественно, вызывало сильное раздражение Пекина. Контраргументы китайской стороны сводились к тому, что современная пандемия является не китайской, а общемировой проблемой, и что Китай, который первым справился с болезнью, напротив, полностью открыт для сотрудничества и оказывает практическую помощь многим странами мира, включая и США.

В конце марта 2020 г. ситуация несколько изменилась. В телефонном разговоре с Трампом Си предложил США совместную работу по преодолению «кризиса коронавируса». Вашингтон пока не ответил, видимо, больше рассчитывая на данном этапе на «беспрецедентный», как говорят в США, в объеме 2,2 трлн долл., пакет мер американского правительства по преодолению самой пандемии и ее экономических последствий. Однако слова о «китайском» или «уханьском вирусе» в американской дипломатии стали употребляться реже. Один из ведущих мировых и американских научных журналов Nature 7 апреля принес официальные извинения Китаю за то, что «не правомерно» называл коронавирус «китайским».

Большую, чем в 2019 г., тревогу у китайских властей вызывает происходящее на протяжении первого квартала этого года замедление темпов прироста ВВП из-за противо-пандемических мер ограничительного характера, а также риски сохранения этой тенденции на протяжении всего 2020 года. В качестве ответного хода китайское руководство, после того как ему удалось справиться с пандемией, разрабатывает меры по стимулированию экономики, «весом» примерно в 7 трлн долл.

При этом в Пекине выделяют три фазы «атаки» на китайскую экономику в конце 2019 -  начале 2020 г.:

  • повышение импортных пошлин на китайские товары и др. виды ограничений в рамках американо-китайской торговой войны;
  • замедление темпов прироста внутреннего спроса вследствие карантина и других  ограничительных мер в условиях пандемии (резкое уменьшение внутреннего туризма и транспортных перевозок, особенно в период празднования китайского нового года, закрытие ресторанов, обеспечивающих порядка 13-14% объема ВВП Китая, приостановка работы предприятий, связанных с мировыми  производственными цепочками и т.п.);
  • внешнее негативное влияние на развитие китайской экономики со стороны основных экспортных рынков ЕС и США (снижение спроса на китайскую потребительскую и промышленную продукцию).

Ответные меры Китая в целом укладываются в предыдущие стратегии выхода из кризисных ситуаций: «накачка» экономики деньгами, либерализация деловой среды для предприятий всех уровней, в т.ч. упрощение процедур размещения китайскими предприятиями ценных бумаг на национальных биржах и т.д. Кроме того, это и оперативное снятие карантина с работы ресторанов, гостиниц и транспортных компаний. В то же время сохраняются жесткие ограничения на въезд в страну китайских граждан и иностранцев, которых власти, после снятия внутреннего карантина, рассматривают как главную угрозу в плане вероятного импорта коронавируса и новой волны пандемии.

Вполне можно согласиться с китайскими экспертами, которые ожидают ускорения развития экономики страны во втором квартале 2020 г., когда возникнет своего рода «естественный» эффект от восстановления деловой активности после замедления, и начнут работать стимулирующие меры. В Китае также справедливо полагают, что пандемия сформировала новые возможности для экономического развития, например, в сфере телекоммуникаций и онлайн торговли товарами и услугами. В Пекине рассчитывают и на то, что к концу 2020 г. положительную роль для китайского роста сыграют и восстановление спроса со стороны США как результата масштабной программы поддержки национальной экономики, и постепенная нормализация экономики ЕС.

Коронавирус дал толчок новому направлению китайской дипломатии – использованию пандемии для повышения международной значимости Китая и улучшения его международного имиджа. Пекин старается заработать новые «политические очки», отталкиваясь от своего опыта борьбы с пандемией: Китай первым справился с вирусом, открыто делится своим опытом борьбы с пандемией, оказывает странам, оказавшимся в наиболее тяжелой ситуации, помощь финансами, медикаментами, оборудованием и специалистами. Пекин активно поддержал последние инициативы виртуального Саммита G-20 в марте 2020 г. по налаживанию коллективного международного взаимодействия по преодолению пандемии, а также организовал региональное сотрудничество по этой проблеме на уровне министров иностранных дел с участием Южной Кореи и Японии.

Последствия использования Китаем своих масштабных «корона-возможностей» по укреплению положения страны в мировой иерархии пока не до конца ясны. Однако, по всей видимости, в политическом аспекте Китай может стать одним из главных бенефициаров сложившейся ситуации.

Российско-китайские отношения в условиях пандемии остаются в стабильном положении. Хотя в начале кризиса в Китае они и подверглись незначительному испытанию. Во-первых, власти российского Дальнего Востока ввели запрет на импорт китайской сельхозпродукции, спровоцировав тем самым небольшой продовольственный кризис в этом российском регионе, после чего запрет был снят. Во-вторых, московские полицейские устроили «охоту» на китайских туристов, нарушавших карантин, что потребовало официального вмешательства в ситуацию со стороны посла КНР.

Однако впоследствии, по мере развития двустороннего сотрудничества по борьбе с коронавирусом и начала предоставления Китаем России медицинской информации и помощи, ситуация выправилась.

Стороны спокойно и с пониманием относятся к возможности снижения двустороннего товарооборота по итогам 2020 г., как по причине пандемии, так и вследствие падения мировых цен на энергоносители. Экономические последствия тех ограничительных мер, которые были предприняты в Китае и России, наиболее сильно ударили по интересам и, соответственно, доходам российского среднего и малого бизнеса – прежде всего вследствие резкого, в 1,5-2 раза, удорожания логистических услуг.

На фоне «войны слов» между США и Китаем по поводу коронавируса, можно расценивать как некоторое, хотя и не критичное, ухудшение общей атмосферы российско-китайских отношений, появление последних комментариев российских СМИ относительно того, что Пекин «использовал механизмы IT-наблюдения за населением во время активной стадии борьбы с эпидемией в целях дальнейшего усиления политического контроля над инакомыслящими», особенно в Синьцзяне и других районах проживания мусульманского населения Китая.

Контакты по важнейшим для обеих сторон проблемам мировой экономики и политики продолжаются, но носят менее заметный для мирового сообщества характер. Стороны, в части международной активности, как бы застыли в ожидании конца пандемии, рассматривая именно проблему коронавируса в качестве главнейшей на сегодняшний день для мирового развития и международных отношений.

Страхи и «опасения мудрецов» породили разные предсказания того, сумеет ли Китай преодолеть последствия пандемии и вернуться на траекторию роста. Пессимисты полагают, что рецессия мировой экономики может «закрыть «мировую фабрику» Китай» и предрекают нулевые либо даже отрицательные темпы прироста ВВП в этом году.  Их оппоненты парируют тем, что Китай уже давно не столько «фабрика» для мира, сколько «черная дыра» платежеспособного спроса, и это позволит, опираясь на масштабные стимулирующие меры, вывести рост экономики на уровень 5,5-6%.

Конечно, в ближайшие месяцы вызванная пандемией и глобальным экономическим торможением неопределенность остается и продолжит оставаться характерной и для Китая. Китайскому экономическому потенциалу и управленческому навыку руководителей предстоит пройти жесткое испытание на прочность. И нельзя исключать появления новых «черных лебедей» в китайской экономике.

Однако взвешивая те возможности, которыми располагает сегодня Китай, и находящиеся в его руках стратегические и управленческие ресурсы, все же кажется более правильным занять позицию умеренного оптимиста, чем осторожного алармиста, страхующего себя от «излишне доброго» прогноза.


Комментарии (0)

Нет комментариев

Добавить комментарий







Актуальные комментарии
Новости Института
28.03.2024

В журнале «Полис. Политические исследования» (№ 2 за 2024 г.) опубликованы статьи Марины Стрежневой, Марины Клиновой и Александра Никитина (в соавторстве).

подробнее...

27.03.2024

В конференц-зале им. акад. Н.Н. Иноземцева состоялось заседание Ученого совета ИМЭМО РАН. С докладом «Перспективы сотрудничества Европейского союза и НАТО» выступил Александр Алешин.

подробнее...

Вышли из печати