
used image: Joe Biden and Xi Jinping are meeting at a country estate outside San Francisco // youtube
© Бреславцева А.А., Десятски Е.А., 01.12.2023
15 ноября 2023 г. в Калифорнии на полях саммита АТЭС прошла официальная встреча президента США Дж. Байдена и председателя КНР Си Цзиньпина, основным результатом которой стало решение возобновить координацию двух стран в военной сфере, взаимодействие по борьбе с наркотиками и диалог по климату. Встреча вызвала резонанс среди американской общественности, и многие эксперты заговорили о сближении США и КНР. Следует ли ожидать нормализации американо-китайских отношений? И какие выводы можно сделать по итогам переговоров на высшем уровне?
На четырехчасовых переговорах обсуждался большой круг глобальных и региональных вопросов. Практические же результаты свелись к следующему: Китай согласился возобновить военный диалог на политическом и оперативном уровнях, стороны обсудили необходимость запрета на внедрение искусственного интеллекта в автономные системы вооружений и систему управления ядерным оружием. Также глава КНР согласился предпринять дополнительные усилия по борьбе c производством прекурсоров фентанила.
Результат переговоров вполне можно назвать успешным. Но едва ли стоит говорить о каких-то принципиальных изменениях текущей формулы двусторонних отношений, охарактеризованной с американской стороны советником по национальной безопасности США Дж. Салливаном как «ответственное управление конкуренцией в эпоху взаимозависимости»[1]. В данном случае администрация Дж. Байдена постаралась вернуться к прежнему статус-кво, нарушенному нашумевшей поездкой Нэнси Пелоси на Тайвань.
Траектория американо-китайского взаимодействия находится в прямой зависимости от оценки Соединенными Штатами угроз со стороны Китая. Обращаясь к истории их отношений в XX в., можно выделить как минимум два подхода США к восприятию КНР. Для первого характерно критическое восприятие, в рамках которого считалось, что «китайская коммунистическая угроза должна быть устранена»[2]. А для второго подхода характерно прагматическое восприятие соперника, в условиях которого КНР нередко выступала в качестве конструктивного партнера[3]. Периоды нарастания конфликтности сопровождались усилением идеологического догматизма со стороны Вашингтона. Политика США в Азии в эти периоды состояла из трех главных компонентов: сдерживание военной агрессии КНР, укрепление экономик «свободных» стран вокруг Китая, противодействие любой деятельности, способствующей распространению влияния коммунистического режима. В такой парадигме политика сдерживания КНР считалась безальтернативной, а факт признания Соединенными Штатами КНР рассматривался как проявление слабости и свидетельство победы коммунизма.
С переходом США к «конструктивному сотрудничеству» с Китаем в начале 1970-х годов политика в отношении КНР стала характеризоваться сочетанием сотрудничества и сдерживания. Изменение курса было обусловлено недостатком внутриполитической консолидации в самих США, военных мощностей и ограниченностью бюджета в рамках политики «двойного сдерживания». Например, на планируемую реализацию программ по противодействию вероятным советским и китайским ракетным ударам в совокупности закладывалось от 5 до 18 млрд долл. на различные варианты проекта противоракетной обороны (ПРО) «Сентинел». Или же около 2,09 млрд долл. на альтернативные проекты сдерживания без ПРО, на дальнейшее развитие уже существующих сил сдерживания, включая стратегические наступательные возможности и системы сил ответного удара[4]. При этом дальнейшее увеличение бюджета на оборону критически воспринималось обществом, что продемонстрировали протесты в некоторых городах[5], споры в Конгрессе США по ПРО[6], а также признание этого нецелесообразным со стороны многих экспертов из министерства обороны[7].
Намек на нормализацию сегодня обусловлен теми же процессами. Уязвимость Соединенных Штатов в результате зависимости от торгово-экономических связей с Пекином и медленного развития американской промышленности и ВПК формирует в США понимание того, что политика сдерживания Китая не может основываться только на оказании экономического и политического давления, но предполагает и сотрудничество. При этом вопреки традиционной для Демократической партии манере «сглаживания острых углов»[8], за которую, в частности, критиковали Б. Обаму, администрация Дж. Байдена настаивает на том, что, несмотря на готовность США к нормализации, они не меняют своего принципиального отношения к режиму, установленному правящей партией в Китае.
Договоренности, достигнутые на встрече двух лидеров, стали логичным продолжением нескольких устойчивых трендов в политике США в отношении Китая, проявившихся в 2023 г.
Во-первых, это стремление не допустить открытого конфликта и/или военной конфронтации. Эта позиция подчеркивалась в рамках встреч на уровне министерств иностранных дел, министерств торговли, в рамках визита государственного секретаря, министра финансов и министра торговли США в КНР весной–летом 2023 г. Данный тезис прозвучал и по итогам переговоров двух лидеров, что продемонстрировало последовательность американского подхода к диалогу с Пекином, но не «прорыв».
Во-вторых, это введение точечных ограничений в отношении китайских компаний. На этом этапе США выстраивают ограничения вокруг «малых участков» и систему экономических связей таким образом, чтобы сократить зависимость от китайской экономики. За последний год были введены ограничения на экспорт в Китай американских чипов, комплектующих и технологий для производства полупроводников и суперкомпьютеров, а также на использование этой продукции, произведенной за пределами США по американским технологиям.
При этом взаимосвязанность экономик двух стран не позволяет США широко использовать рычаги санкционного давления. К тому же крупные американские кампании скептически отнеслись к инициативе политического истеблишмента по переносу производства из Китая на территорию стран-партнеров или самих США.
В то время как перспектива «разъединения экономик» (decoupling) США и КНР оказалась нереалистичной, заявленная политика по «снижению рисков» (derisking) для американской экономики, скорее всего, станет долгосрочным и многоступенчатым планом, воплощение которого будет происходить медленно и на протяжении многих лет. При этом развитие торгово-экономических отношений между США и КНР в остальных (не высокотехнологичных) областях остается устойчивой характеристикой торговой политики США.
Задействованный механизм санкционного давления на КНР трансформируется и становится более «гибким». Например, в августе США сняли экспортные ограничения с 27 китайских высокотехнологичных компаний, включенных в октябрьский «черный список» годом ранее[9]. Другим ярким примером является снятие санкций с Института криминалистики при Министерстве общественной безопасности КНР в результате переговоров двух лидеров 15 ноября, что вызвало неоднозначную реакцию в самих США. Критики говорят, что поскольку ранее санкции в отношении организации были введены за нарушение прав этнических меньшинств, их отмена может быть интерпретирована как отход США от принципиальной позиции по защите прав человека. В то же время эта договоренность направлена на расширение взаимодействия США и КНР в области противодействия распространению наркотиков – темы, стоящей остро перед администрацией демократов, в особенности в преддверии президентских выборов в США в 2024 г. По этой причине координация действий с Пекином рассматривается как демонстрация командой Дж. Байдена, с одной стороны, своей озабоченности проблемами распространения на территории США прекурсоров фентанила из Китая и, с другой стороны, усилий демократов по привлечению КНР к ответственности за усугубление ситуации в связи с этой транснациональной угрозой.
Важно и то, что встреча на высшем уровне в ноябре 2023 г. не изменила образ Китая в американском стратегическом восприятии, что не раз было подчеркнуто в ходе выступления Дж. Байдена. Последний комментарий президента США, отражающий его взгляд на Си Цзиньпина как на диктатора был призван подчеркнуть, что Китай, оставаясь крупнейшей автократией, по-прежнему представляет угрозу как для национальной безопасности США, так и для международной стабильности.
Китайская политическая элита настаивает на том, что США необходимо сделать выбор между диалогом и конфронтацией, сотрудничеством и конфликтом[10]. Несмотря на это, Вашингтон стремится инкорпорировать обе крайности в политику по отношению к Китаю, что делает создание общей траектории двусторонних отношений крайне проблематичным.
Таким образом, значительные дипломатические усилия и примирительные шаги со стороны американского истеблишмента, скорее, являются для администрации Байдена «тактическими» корректировками, направленными на восстановление механизмов взаимодействия с Китаем и на сглаживание эффекта от жестких антикитайских мер, в то время как системный характер сдерживания остается неизменным. Сами же переговоры явились попыткой обозначить контуры существующего антагонизма, где поддержание связи на уровне прямого взаимодействия глав государств и военных – необходимая составляющая для управления и контроля конфликта.
Примечания:
[1] Sullivan J. The Sources of American Power. A Foreign Policy for a Changed World. Foreign Affairs, 24.10.2023. Available at: https://www.foreignaffairs.com/united-states/sources-american-power-biden-jake-sullivan (дата обращения: 18.11.2023).
[2] Clough R. N. United States China Policy. Contemporary China and the Chinese. The Annals. Vol. 321. Philadelphia, Jan 1959. P.22.
[3] Memorandum From the President’s Assistant for National Security Affairs (Kissinger) to President Nixon // Foreign Relations of the United States, Vol. XVII, China, 1969-1972. Department os State. URL: https://static.history.state.gov/frus/frus1969-76v17/pdf/frus1969-76v17.pdf (дата обращения: 18.11.2023).
[4] Amendments To Fy–70 Defense Budgets: Parity, Safeguard and SS-9 Controversy. // Foreign Relations of the United States, 1969–1976. Volume XXXIV. National Security Policy,1969-1972 // US Government printing office. URL: https://static.history.state.gov/frus/frus1969-76v34/pdf/frus1969-76v34.pdf (дата обращения: 18.11.2023).
[5] Sentinel anti-ballistic missile system. Briefing before the Committee on Appropriations. House of Representatives. First session. 1969 // US Government Printing Office. URL: https://www.govinfo.gov/content/pkg/CHRG-91hhrg24473/pdf/CHRG-91hhrg24473.pdf (дата обращения: 18.11.2023).
[6] Congressional Record. Senate, June 1969. pp. 16738-16745 // The US Congress. URL: https://www.congress.gov/91/crecb/1969/06/20/GPO-CRECB-1969-pt13-1.pdf (дата обращения: 18.11.2023).
[7] Telephone Conversation R. Nixon – H. Kissinger, March 1969. Henry Kissinger Papers. [Box 359] // Library of Congress. URL: https://hdl.loc.gov/loc.mss/eadmss.ms016034 (дата обращения: 18.11.2023).
[8] Obama and Xi Try to Avoid a Cold War Mentality // The NY Times, 9.06.2013. URL: https://www.nytimes.com/2013/06/10/world/asia/obama-and-xi-try-to-avoid-a-cold-war-mentality.html (дата обращения: 18.11.2023).
[9] Commerce to Remove 33 Parties from the Unverified List after Successful Completion of End-Use Check // BIS, 21.08. 2023. URL: https://www.bis.doc.gov/index.php/documents/about-bis/newsroom/press-releases/3313-uvl-august-21-2023/file (дата обращения: 18.11.2023).
[10] Wang Yi Meets with U.S. Secretary of State Antony Blinken // Embassy of PRC in UAE, 19.06.2023. URL: http://ae.china-embassy.gov.cn/eng/zgyw/202306/t20230619_11099852.htm (дата обращения: 18.11.2023).
Нет комментариев