237

used images: Yoon Seok-youl, North Korean Intercontinental ballistic missile (ICBM),
US Medium-range ballistic missiles Pershing II (MGM-31C) // Internet

© Давыдов О.В., 19.01.2023

На днях президент Республики Корея Юн Сок Ёль заявил о возможности развертывания в стране американского тактического ядерного оружия либо создания собственного ядерного оружия. Об этом он упомянул по итогам заслушивания отчетов МИД и министерства обороны с планами работы на текущий год. Было также отмечено, что при необходимости такие вооружения могут быть созданы в сжатые сроки на базе отечественных технологий. Однако на данном этапе предпочтительным для Сеула вариантом стала бы, по словам президента, совместная эксплуатация американского ядерного потенциала в оборонных целях, включая проведение соответствующих учений и боевого планирования.

Свои позиции Юн Сок Ёль обосновывал ссылками на возрастание северокорейских угроз, которые в последние месяцы становятся все более серьезными. Действительно, Южной Корее есть о чем беспокоиться. КНДР на протяжении последних трех лет категорически отвергает любые предложения о проведении каких-либо переговоров по ядерной проблеме. По данным МАГАТЭ и независимых исследовательских центров, в ядерном центре в Ненбене, а возможно и в других местах продолжается наработка расщепляющегося материала.

В сентябре прошлого года в Пхеньяне была принята новая доктрина о политике в области ядерных вооружений, в которой не только закреплен отказ от денуклеаризации, но и зафиксированы планы по диверсификации ядерного потенциала страны. КНДР допускает возможность применения первой ядерного оружия и делает сейчас ставку на наращивание производства ядерных боеприпасов малой мощности и оснащение ими войск. Кроме того в 2022 году осуществлялись многочисленные ракетные пуски, включая баллистические ракеты малой дальности, которые теоретически могут стать носителями ядерных боеголовок, представляющих угрозу для южного соседа.

В комментариях, с которыми в последующие дни выступили официальные представители администрации РК, были сделаны попытки несколько смягчить остроту президентских высказываний. Подчеркивалось, что Южная Корея не намерена нарушать ДНЯО. Юн Сок Ёль якобы говорил о «гипотетических возможностях», а основной акцент в выступлении был сделан на необходимости укрепления взаимодействия с США в целях сдерживания провокаций со стороны КНДР.

Тем не менее, политические импровизации лидера РК похоже оказались для Вашингтона неожиданным и даже неприятным сюрпризом, который плохо вписывается в стратегические планы американской стороны. Координатор в Совете национальной безопасности Белого дома Дж. Кёрби заявил, что принципиальным курсом администрации остается достижение полной денуклеаризации Корейского полуострова. Кроме того в США исходят из неизменности традиционной позиции Сеула, состоящей в том, что правительство РК не ставит своей целью разработку и создание ядерного оружия. С аналогичными высказываниями также выступили представители государственного департамента и министерства обороны, которые делали упор на то, что Южная Корея находится под защитой американского «ядерного зонтика», доказавшего свою эффективность.

Мнения экспертного сообщества, по поводу произошедшего разделились. Значительная часть политиков и исследователей расценивает изложенную Юн Сок Ёлем позицию как «избыточную» или «безответственную», что может иметь следствием дополнительный рост напряженности и спровоцировать Северную Корею на новые резкие шаги. В то же время в консервативных кругах РК многие полагают, что президент изложил вполне выверенные и разумные оценки, соразмерные возросшему уровню внешней угрозы. Сеул, таким образом, дал понять, в том числе и своему главному союзнику, что изменение ситуации в области обеспечения национальной безопасности может потребовать принятия кардинально новых решений для ответа на возникшие вызовы.

Дебаты на тему о ядерных вооружениях в Южной Корее отнюдь не новы – в последние годы они то разгорались в публичном пространстве, то затухали в зависимости от перипетий в развитии военно-политической обстановки на Корейском полуострове. Фактором, подпитывающим алармистские настроения общественности, стали усиливающиеся сомнения в том, что США придут на помощь стране всеми силами и средствами в случае нападения со стороны Пхеньяна с применением ядерного оружия. Эти тревоги возрастали по мере продвижения северокорейцев с испытаниями все новых классов межконтинентальных баллистических ракет, способных (по крайней мере, гипотетически) достигать территории США. Данная реальность подводит политических наблюдателей к мысли о том, что Вашингтон, возможно, устранится от оказания помощи Сеулу в «чрезвычайной ситуации» из-за рисков спровоцировать северокорейский «удар возмездия».

Как известно, в прошлом с идеями создания «национального» ядерного оружия в Южной Корее выступали преимущественно оппозиционные политики, отставные военные и дипломаты, влияние которых в политическом истэблишменте было весьма ограниченным. Правительство Мун Чжэ Ина решительно отводило их притязания, заявляя, что вопрос об обретении страной военного ядерного потенциала властями не рассматривается даже в теоретической плоскости. Юн Сок Ёль стал первым действующим главой государства, который в принципиальном плане допустил такую возможность. Таким образом, ситуация выводится на новый уровень, когда вопрос о «ядерной карте» Сеула имеет шансы стать не только предметом внутренних дискуссий, но и одним из пунктов в повестке американо-южнокорейских отношений.

В данной связи возникают два принципиально важных вопроса, требующих ответа.

Первый: сможет ли Южная Корея создать ядерное оружие при наличии соответствующей политической воли? Ответ – да, сможет и довольно быстро, учитывая высокий уровень экономического развития, имеющийся научный, производственный и технологический потенциал.

Второй: решится ли Сеул на такой шаг? Ответ – нет, едва ли. Слишком велики неизбежные или вероятные издержки.

Положения ДНЯО действительно предусматривают возможность выхода государства из Договора при возникновении «исключительных обстоятельств», которые ставят под угрозу высшие интересы страны. Вместе с тем проблема заключается в том, как применить эту норму таким образом, чтобы решение и дальнейшие процедуры размежевания с режимом нераспространения носили легитимный характер и не были чреваты риском международных санкций, убийственных для Южной Кореи, одной из ведущих мировых экономик.

Следует также учитывать, что в стране нет разрабатываемых месторождений урана, и все необходимое топливо для своих АЭС она получает из-за рубежа. В настоящее время на атомных электростанциях производится до 30% всей потребляемой электроэнергии, и согласно имеющимся у правительства планам эта доля в ближайшие годы будет только расти.

Важно то, что РК является крупным производителем и экспортером ядерных технологий, включая современные малые модульные реакторы. В период до 2030 года страна планирует поставить на внешние рынки в общей сложности до 80 атомных энергоблоков. Многое в этом ассортименте корейцы научились делать сами. Однако некоторые ключевые технологии, проектные решения и материалы принадлежат американским фирмам, и корейские компании используют их в соответствии с контрактами и двусторонним соглашением с США о сотрудничестве в области мирного атома. Поэтому в случае поспешных и непродуманных политических решений на этих проектах можно будет поставить крест. Какие беды все это принесет Южной Корее, для которой международная торговля является жизненным источником существования, трудно даже представить.

Нет сомнений и в том, что любые возможные устремления Сеула встать на путь, ведущий к созданию ядерного оружия, встретят самое жесткое противодействие со стороны Вашингтона, который остается принципиальным сторонником нераспространения в этой сфере. В прошлом отдельные, даже малозначительные, но незаконные попытки южнокорейцев экспериментировать с ядерными материалами американской стороной выявлялись и жестко пресекались еще на начальной стадии.

Можно предположить поэтому, что резонансные заявления Юн Сок Ёля связаны не столько с намерениями Сеула всерьез задуматься о собственной ядерной бомбе, сколько со стремлением оказать давление на Вашингтон, дабы добиться более весомых и недвусмысленных гарантий безопасности. И в частности – согласовать участие Южной Кореи в процессе выработки и принятии решений о задействовании американского ядерного потенциала на случай вооруженного конфликта с КНДР. В идеале это размещение в РК на постоянной основе тактического ядерного оружия из США и создание механизма его «совместного использования» наподобие того, который существует у Пентагона со странами НАТО.

Помимо этого южнокорейцы, возможно, направляют сигнал также и Пекину: его «самоустранение» от участия в решении ядерной проблемы и снисходительное отношение к провокациям Пхеньяна, чем в Сеуле недовольны, может в конечном итоге принести отрицательный эффект. Поэтому китайской стороне следовало бы во избежание худшего сценария оказать воздействие на северокорейцев, побуждая их к сдержанности и более разумному поведению.

В складывающейся ситуации для России важно то, что неурегулированность ядерной проблемы на фоне все более опасных ракетно-ядерных авантюр КНДР будет с неизбежностью порождать новые всплески напряженности. Следует ожидать, что вовлеченные государства, включая Южную Корею, будут предпринимать все более решительные шаги для ответа на эти вызовы. Такая перспектива может иметь неблагоприятные последствия для интересов обеспечения мира и стабильности в регионе, сказываясь на безопасности наших дальневосточных границ.