293

used image: Массовый запуск баллистических ракет // Internet

© Давыдов О.В., 13.06.2024

На днях в Сеуле состоялось очередное заседание американо-южнокорейской консультативной группы по ядерной безопасности, где было завершено рассмотрение ключевого совместного документа об общих принципах «ядерного сдерживания» на Корейском полуострове. Это уже третья по счету встреча в рамках данного формата, который был основан по договоренности между президентами двух стран в ходе саммита в Вашингтоне в апреле прошлого года.

Формально его целью являлось создание предпосылок для повышения доверия корейской стороны к обязательствам США по обеспечению обороны Республики Корея (РК), в случае крупномасштабного военного конфликта на полуострове на фоне обострения межкорейских отношений и заметных успехов КНДР в деле совершенствования своих ракетно-ядерных программ. Южная Корея была заинтересована в том, чтобы получить более четкие гарантии того, что США, в случае нападения на союзника, незамедлительно окажут ему помощь всеми силами и средствами, включая ядерные, а также сделают свои оперативные планы прозрачными и понятными для Сеула.

Содержание обсуждаемого документа, в котором должны быть прописаны процедуры и механизмы «эффективного ядерного сдерживания», в деталях не раскрывается. В министерстве обороны РК лишь сообщили, что речь идет о порядке осуществления планирования и консультаций на случай гипотетического ядерного кризиса и отработке единой системы сдерживания, в которую будут интегрированы высокотехнологичные вооружения Южной Кореи и ядерные вооружения США. В этих целях союзники будут на регулярной основе проводить командно-штабные учения, в частности, в привязке к крупным летним совместным военным играм «Ulchi Freedom Shield», запланированным на август этого года.

Встреча группы по ядерной безопасности состоялась в условиях очередного всплеска напряженности на Корейском полуострове. Обе корейские стороны в индивидуальном порядке (КНДР) либо совместно с союзниками (РК) в интенсивном режиме осуществляют мероприятия военного характера, демонстрируя приверженность не столько оборонительной, сколько наступательной стратегии сдерживания. Так, Пхеньян продолжает пуски баллистических ракет различных классов, проводит учения, имитирующие нанесение «контрударов по противнику» с применением тактического ядерного оружия.

Со своей стороны США и РК в начале месяца впервые после 2017 г. провели в небе Кореи совместную тренировку по бомбометанию с участием американского стратегического бомбардировщика В-1В. В последнее время обычной практикой становятся трехсторонние военные учения США–Южная Корея–Япония. Эти страны, например, недавно договорились о запуске многопрофильных учений, которые будут проходить «в воздухе, на море, под водой и в киберпространстве». Создается впечатление, что масштаб и параметры этих тренировок явно выходят за рамки задач, связанных с противодействием угрозам, существующим на Корейском полуострове. Это естественно порождает вопросы о том, в чем состоят реальные цели учений, и какие страны рассматриваются в качестве предполагаемых противников.

Тем временем между двумя Кореями разгорается странная «война воздушных шаров». Южнокорейские «гражданские активисты» возобновили практику засылки на Север воздушным путем через демилитаризованную зону листовок и других пропагандистских материалов критического содержания. Пхеньян, который некоторое время оставлял это без последствий, в последние дни предпринял нестандартный встречный ход -- на Юг сотнями направляются воздушные шары с мусором и прочими «отходами». В Сеуле ответили взрывом негодования. Руководство страны, в числе прочего, приостановило в полном объеме действие межкорейского соглашения в военной области, подписанного предыдущей администрацией еще в 2018 г. (КНДР сделала это еще в ноябре прошлого года). Соответственно принято решение о восстановлении всей военной активности в приграничной морской акватории и в районах, прилегающих к военной демаркационной линии. Также рассматривается вопрос о возобновлении пропагандистского вещания на КНДР через стационарные и мобильные громкоговорители, которые предполагается развернуть в южной части демилитаризованной зоны.

Эти жесткие меры вызвали неоднозначную реакцию в самой Южной Корее. Оппозиционные правительству политики и пресса указывают на то, что возврат к фактическому «соприкосновению» сторон вблизи границы усиливает вероятность случайных инцидентов, которые при нынешнем накале эмоций могут легко перерасти в крупный конфликт с непредсказуемыми последствиями. Это особенно тревожно в условиях, когда между Сеулом и Пхеньяном не осталось никаких действующих каналов связи. Все коммуникации, включая телефонные «горячие линии», были разорваны еще год назад, поэтому срочно связаться для урегулирования спорной ситуации уже вряд ли получится.

Текущие политические и военные осложнения заслоняют более долгосрочные вопросы, в числе которых особое беспокойство вызывает отсутствие какой-либо внятной перспективы относительно урегулирования ядерной проблемы Корейского полуострова. Парадокс заключается в том, что страны «тройки» (РК, США и Япония), которые выступают с наиболее резкой критикой КНДР, требуя от нее безусловного отказа от всех ракетно-ядерных программ, тем не менее, пока не в состоянии предложить рациональных политических путей решения этой проблемы.

Администрация Джо Байдена, выступая на протяжение ряда лет за проведение неких переговоров с Пхеньяном «без предварительных условий», подразумевает по умолчанию, что главной темой диалога будет вопрос о денуклеаризации. Вопрос действительно стоял в этой плоскости пять–шесть лет назад, во время проведения серии саммитов между Д. Трампом и Ким Чен Ыном. Однако с того времени позиция КНДР претерпела значительные изменения в сторону ужесточения.

В условиях обострившегося противостояния в регионе ядерное оружие становится для КНДР важным инструментом политики, а отказ от него, под давлением или в добровольном порядке, в глазах руководства страны был бы равноценен поражению. Поэтому сам по себе призыв к денуклеаризации северокорейцы воспринимают сейчас как абсолютно неприемлемое требование и посягательство на «конституционный строй» страны (в основном законе теперь закреплен ее ядерный статус). При этом национальный ядерный потенциал рассматривается как неотъемлемая часть военного и стратегического баланса в Северо-Восточной Азии. Такая позиция, в частности, нашла отражение в заявлении МИД КНДР с критикой решений недавнего трехстороннего саммита Южная Корея–КНР–Япония, в итоговом документе которого была высказана поддержка денуклеаризации Корейского полуострова.

В этих условиях одна из проблем состоит в дефиците идей о том, что делать дальше в плане урегулирования проблем Кореи: старые подходы малоэффективны, а новые не сформированы. Нет никакого общего понимания ни по повестке, ни по формату будущих гипотетических переговоров.

С другой стороны, расширенное ядерное сдерживание, над укреплением которого работают Южная Корея и США, больше похоже на паллиативное средство, которое приносит облегчение лишь на коротких временных дистанциях, но в стратегическом отношении заводит ситуацию в тупик. Это усугубляется тем, что у южнокорецев нет полной уверенности в том, что США в критической ситуации выполнят в полном объеме свои обязательства в области обеспечения безопасности Южной Кореи. В Сеуле допускают, что, если дело вдруг дойдет до серьезного кризиса в отношениях с КНДР, то Вашингтон может и не прийти на помощь, хотя бы из опасений, что Пхеньян в ответ будет готов нанести удар своими стратегическими ядерными средствами по континентальной части США. Сценарий, конечно, совершенно фантастический, но военные, судя по всему, склонны принимать в расчет даже и такую опцию.

Как бы то ни было, на Юге Кореи, несмотря на видимые успехи в деле налаживания совместного ядерного планирования, а также соответствующих консультаций и взаимодействия с США, по-прежнему сильны позиции тех, кто призывает к созданию в стране собственного военного ядерного потенциала.

Речь естественно не идет о каких-то немедленных шагах в этом направлении. Вместе с тем, предлагается осуществить поэтапный подход, содержанием которого стало бы осуществление некоторых подготовительных мероприятий, таких, как начало работ по переработке отработавшего ядерного топлива, обогащению урана, поначалу в интересах мирной атомной энергетики. Пусть эти мнения и не отражают позиции официальных кругов Сеула, однако в стране достаточно много политиков, экспертов, бывших военных, которые считают такую точку зрения обоснованной.

Ядерная проблема Корейского полуострова имеет важное внешнее измерение. В ходе шестисторонних переговоров 2003–2009 гг. и позднее, в 2016–2017 гг. взаимодействие между державами, соседствующими с Кореей, позволяло добиваться значимых мирных договоренностей, купирующих разрастание ядерного кризиса. Однако последующий период стал временем нарастания взаимного соперничества и появления непреодолимых разделительных линий между ключевыми региональными игроками. Одним из следствий этого стало усиление неопределенностей вокруг проблем полуострова, а также существенное сужение возможностей для урегулирования существующих здесь проблем на политической основе и дипломатическим путем.