368

Мун Чжэ Ин и Ким Чен Ын // youtube

© Давыдов О.В., 11.10.2021

С 4 октября КНДР восстановила каналы коммуникаций с Южной Кореей по военной линии, а также на правительственном уровне. Уместно напомнить, что это далеко не первая в текущем году попытка наладить межкорейские контакты. Диалог, столь успешно начатый в 2018 году, позднее серьезно забуксовал, а с начала прошлого года был фактически прерван ввиду ряда возникших разногласий. В последний раз линии связи были задействованы два месяца назад, однако в начале августа Пхеньян приостановил их использование из-за недовольства проведением совместных американо-южнокорейских военных маневров.

Начало нынешнему циклу межкорейского сближения было положено речью президента Республики Корея Мун Чжэ Ина в конце сентября на очередной сессии Генассамблеи ООН, в ходе которой он выступил с инициативой о скорейшем принятии декларации о прекращении корейской войны. Как известно, этот кровопролитный конфликт завершился в 1953 году подписанием соглашения о перемирии, однако с тех пор мирный договор так и не был заключен, поэтому чисто технически стороны продолжают находиться в состоянии войны. Лидер РК в частности предложил, чтобы представители трех или четырех стран (Южная, Северная Кореи, США и, возможно, Китая) встретились и совместно возвестили о прекращении состояния войны и установлении мира на Корейском полуострове. Это позволило бы стимулировать здесь мирный процесс, а в дальнейшем – приступить к конструированию «модели мира», отвечающей местным реалиям.

Первая реакция Пхеньяна на это была достаточно прохладной, однако спустя некоторое время северокорейцы смягчили свою позицию, назвав это предложение интересным и заслуживающим проработки и дальнейшего обсуждения. Условием для этого, как было подчеркнуто, должен стать отказ Сеула от политики «двойных стандартов» в военной области и имеющихся якобы «предубеждений» в отношении КНДР.

На данном этапе в Сеуле наиболее насущной задачей считают возобновление межкорейских переговоров о нормализации отношений и определении возможных сфер сотрудничества. Учитывая прошлый печальный опыт, ожидания пока не слишком велики. Представители официальных кругов высказываются в том плане, что было бы желательно начать диалог с обсуждения гуманитарных контактов, вопросов здравоохранения с целью борьбы с пандемией коронавируса, а в случае успеха – приступить к проработке мер доверия в политической и военных областях.

Однако наряду с этим в политических кругах строятся и некоторые далеко идущие планы. Поговаривают о том, что при благоприятном развитии ситуации можно было бы надеяться и на проведение очередного межкорейского саммита, например, «на полях» зимних олимпийских игр в Пекине в феврале следующего года. Цель – реализация вышеупомянутых инициатив президента РК. Это позволило бы Мун Чжэ Ину, срок полномочий которого истекает в мае будущего года, выступить в роли миротворца, что повысило бы шансы кандидата от правящей Демократической партии одержать победу на предстоящих выборах главы государства.

На данном этапе перспективу межкорейского сближения осложняют два обстоятельства. Это разворачивающаяся на Корейском полуострове гонка вооружений и отсутствие сдвигов в урегулировании северокорейской ядерной проблемы. В сентябре КНДР после некоторого перерыва провела целую серию тестов новых видов ракетных вооружений различных классов и модификаций, включая пуски крылатых ракет большой дальности, а также баллистических «гиперзвуковых» ракет. Эти события были восприняты в Южной Корее с беспокойством. Эксперты полагают, что если заявленные Пхеньяном данные о боевых характеристиках проведенных испытаний подтвердятся, это может свидетельствовать о качественном прорыве в создании самых современных видов наступательной военной техники, несмотря на режим международных санкций. Такая ситуация может привести к серьезному изменению стратегических раскладов на Корейском полуострове.

Впрочем, Сеул также стремится не отставать от своего северного соседа в этих областях. После достигнутых между США и РК в мае этого года договоренностей о снятии ограничений для развития в стране ракет и ракетных технологий южнокорейцы быстро навертывают упущенное время. В частности, были проведены пуски баллистических ракет с подводной лодки, что вывело РК на позиции шестой в мире державы, располагающей такими возможностями. В итоге старый спор между Пхеньяном и Сеулом о допустимых границах для развития наступательных видов вооружений был выведен на новый виток.

Другая сложная тема – это тупиковая ситуация в вопросе о ядерном разоружении Северной Кореи. Пхеньян по-прежнему не реагирует на настойчивые американские предложения о переговорах «в любое время и без предварительных условий» для обсуждения всего комплекса имеющихся между двумя странами проблем. Особенность этого подхода состоит в том, что северокорейцы как бы «подвешивают» вопрос о диалоге, не говоря ни твердого «да», ни категорического «нет». Свою позицию они мотивируют тем, что за последний период времени политика Белого Дома по отношению к КНДР не изменилась в лучшую сторону и по своей сути остается «враждебной». Проявления этой враждебности усматриваются в частности в присутствии воинского контингента и «стратегических ресурсов» США на Юге Кореи, проведении совместных с РК военных маневров, поставках в эту страну американских вооружений, а также применении санкций против КНДР. Столь широкий перечень претензий, удовлетворение которых в полном объеме едва ли возможно, фактически сводит на нет все возможные усилия оппонентов Пхеньяна по «наведению мостов».

Следует сказать, что тревога соседних стран подпитывается тем, что по имеющейся информации, Северная Корея неустанно совершенствует и укрепляет свою ядерную инфраструктуру, продолжая наработку расщепляющегося материала. Новые спутниковые снимки показывают, что на территории исследовательского комплекса в Ненбене возможно ведутся работы по расширению предприятия, производящего высокообогащенный уран, предназначенный, скорее всего, для производства ядерного оружия.

Сейчас мнения союзников об оптимальной тактике вовлечения Северной Кореи в диалог расходятся. В Вашингтоне считают, что необходимо выдерживать принципиальную твердую линию. В Сеуле с этим не вполне согласны, полагая, что следовало бы пойти на уступки: ослабить экономические санкции, обозначить стимулы, способные заинтересовать северокорейцев и убедить их в отсутствии у РК и США каких-либо недружественных намерений. Именно на это, по утверждению высокопоставленных представителей Южной Кореи, как раз и нацелена инициатива Мун Чжэ Ина о принятии декларации о прекращении войны в Корее. Южнокорейцы склонны рассматривать ее как некий «спасательный круг», бросив который, можно будет вытянуть в безопасную зону не только тему межкорейских отношений, но и создать предпосылки для прогресса в деле урегулирования ядерной проблемы.

Данная идея отнюдь не нова, однако предложения Сеула по-прежнему носят достаточно противоречивый характер. Суть их состоит в том, чтобы чисто символически объявить об окончании войны, но при этом оставить все как есть с точки зрения возможных политических, военных и международно-правовых последствий. Соответственно, без ответа оказываются многие важные вопросы: что делать с соглашением о перемирии, которое сейчас регулирует отношения между противостоящими сторонами и какова будет судьба находящегося на Юге Кореи Командования войск ООН, созданного в июле 1950 года в соответствии с резолюциями Совета Безопасности. Понятно также, что без осуществления мер доверия и формирования эффективного механизма обеспечения мира взамен соглашения о перемирии установление нового международного порядка на Корейском полуострове едва ли будет возможно. Все эти вопросы южнокорейской стороной пока никак не раскрываются. Именно поэтому не только Северная Корея, но и США относятся к этим предложениям с большой долей скептицизма.

Что касается нынешней позиции КНДР, то все политические заявления и комментарии от имени руководства этой страны ввиду их неоднозначности, оставляют почву для самых широких интерпретаций. В качестве положительного момента можно отметить то, что политическая риторика северокорейцев в последнее время становится более сдержанной и, как правило, не содержит агрессивных выпадов, которыми она изобиловала в прошлом. Акцент делается на то, что растущий военный потенциал страны не будет использоваться для создания угроз кому-либо, а предназначен лишь для целей самообороны.

Плохая новость, однако, состоит в том, что тема денуклеаризации и отказа от всех ядерных программ в последнее время полностью исчезла из политического лексикона северокорейцев. Вместо этого в Пхеньяне сейчас предпочитают говорить о необходимости поддержания стратегического баланса на полуострове и «фиксации» вооружений на достигнутом уровне. Таким образом, складывается впечатление, что руководство КНДР возможно заинтересовано в том, чтобы попытаться кардинально изменить всю повестку предстоящих переговоров, и вместо прежней темы о денуклеаризации настаивать на обсуждении вопроса о контроле над вооружениями на основе признания «легитимности» ядерного статуса Северной Кореи. Коль скоро это так, ситуация вокруг проблем безопасности на Корейском полуострове может заметно усложниться, учитывая абсолютную неприемлемость для всех соседних стран претензий Северной Кореи на обладание военным ядерным потенциалом.

Как бы то ни было, в близкой перспективе развитие дипломатического процесса в Корее затруднено ввиду жестких ограничений, введенных в КНДР на фоне пандемии коронавируса, вследствие чего Пхеньян отказывается от любых внешних контактов. Судя по поступающим из этой страны сообщениям, правительство продолжает усиливать чрезвычайные противоэпидемические меры с целью недопущения проникновения вируса в страну. В этих условиях вопрос о переговорах, по всей видимости, пока будет оставаться в «режиме ожидания».