1737

used image: USA flag with Stay Hope text by Jernej Furman // www.flickr.com/photos/91261194@N06/

© Бунина А.А., 29.12.2020

Почему Байден победил, а демократы – нет?

2020 год должен был стать «идеальным штормом» для демократов: пандемия, резкий рост безработицы, снижение доходов населения, расовые протесты, парализованный Конгресс – все это снижало одобрение работы Дональда Трампа, а значит и его шансы на переизбрание.

Консенсусный прогноз был в том, что победит Джо Байден, а вместе с ним и демократы Конгресса. Это давало партии хорошие шансы на большинство в Сенате и укрепление большинства в Палате представителей.

Но в итоге Демократическая партия, несмотря на рекордные 81 млн голосов за Байдена, уменьшила свое представительство на всех уровнях власти. Она потеряла девять мест в нижней Палате, сохранив хрупкое превосходство в 12 мест, и получила пока всего одно дополнительное место в Сенате. Кроме того, власти в штатах и на местах так и остались под контролем республиканцев в своем большинстве. Почему так получилось?

Не Байден победил, а Трамп проиграл

Переизбрание – это, прежде всего, референдум по действующему президенту. Большинство избирателей голосовали за или против Дональда Трампа^[1], а не за Байдена. Президент вызывал большой эмоциональный отклик с обеих сторон, из-за чего вырос интерес к политике – это была серьезная мобилизующая сила для обеих партий.

Нельзя сказать, что Трамп провалил выборы, ведь он серьезно улучшил свои показатели: за него проголосовало 74 млн человек – на 11 млн больше, чем в 2016 году. Другое дело, что еще 81 млн человек, или на 16 млн больше, чем в 2016 году, высказались против президента.

Демократическая явка была ожидаемо высокой: травма от поражения в 2016 году вынудила их отказаться от абсентеизма и поддержки третьих партий. Однако среди голосующих против Трампа была не только демократическая база, но еще и колеблющиеся избиратели, и главное, разочарованные республиканцы.

Из 20% избирателей, которые «дали Трампу шанс» в 2016 году, 15% опрошенных уже к середине 2017 года говорили, что будут голосовать за демократов на промежуточных выборах. Это 3% республиканских избирателей, но у любого президента в течение срока доля разочарованных только растет^[2]. При этом Трамп настолько выделялся, что его не ассоциировали с партией, а потому на ее рейтинги это не очень повлияло. Голосуя против президента, республиканские избиратели не отказывались от своих консервативных ценностей. Они проголосовали за демократического президента Байдена, сдерживаемого республиканским Конгрессом.

Завышенные ожидания

В 2020 году снова ошиблись опросы общественного мнения. Не останавливаясь на причинах их некорректности, отметим, что их данные только подкрепляли убежденность демократов в своем преимуществе. Причина искаженного восприятия состоит в другом. На волне успеха 2018 года демократы переоценили свое положение.

На промежуточных выборах в 2018 году демократы набрали 58 млн голосов – на 7 млн меньше, чем на выборах 2016 года, однако это достаточно высокая явка. Это были голоса не только демократов, но и тех, кто не относит себя к сторонникам Демократической партии. Недовольство Трампом вынудило их поддержать именно демократических кандидатов, ведь в 2018 году выразить свое несогласие с президентом можно было только проголосовав против республиканцев в Конгресс^[3].

Другая часть республиканского электората 2016 года, мобилизованная именно фигурой Трампа, просто не пришла на промежуточные выборы. По оценкам, таких в целом отстраненных от политики избирателей было около 30%, большая часть из них – это низко образованные нативисты из сельской местности^[4], которые стали одним из важных элементов электоральной базы Трампа.

За счет совпадения этих двух тенденций демократы в 2018 году получили много мест в Палату представителей, которые в других условиях республиканцы бы, вероятно, отстояли. Например, округа в пригороде консервативной Оклахомы и округа, где в 2016 году база Трампа принесла ему победу.

Самыми уязвимыми конгрессменами в 2020 г. стали именно эти новички. Демократические победы в консервативных и «трамповских» округах были временным явлением. На выборах 2020 г. произошла «коррекция» настроений избирателей. Сторонники Трампа вернулись на участки, и это дало прирост голосов Республиканской партии на выборах президента и в Конгресс: демократы проиграли семь мест в консервативных округах.

Кроме того, демократы стали жертвами, так называемого раздельного голосования, когда независимые избиратели, недовольные чрезмерной радикализацией партий, стремятся своим решением установить хоть какой-то баланс между ними. Голосуя за Байдена, они не хотели давать слишком много власти демократам, и поэтому для баланса поддержали республиканцев в Конгрессе.

Обреченные на ничью

Однако в этом году таких избирателей было немного – по разным оценкам от 4% до 11% проголосовали за обе партии. С 2000 г. жители штатов все реже выбирают президента и сенатора от разных партий. В большинстве штатов разница между голосами за президента и за сенатора составила менее 1%. Это значит, что в условиях радикализации настроений на федеральном уровне политикам-центристам все сложнее избираться. Их судьба в год выборов президента будет во многом определяться мнением штата о кандидате на высший пост.

На местных выборах избиратели смотрят на личность политика, его взаимодействие с локальной общиной, но чем выше позиция, тем большую роль играет партийная принадлежность. Сенаторам нужно иметь выдающийся кредит доверия, чтобы выдержать победу оппозиционного президента. Именно так произошло в штате Мэн, где республиканка-центрист Сюзан Коллинс смогла набрать 51%, хотя за Джо Байдена проголосовали 53%. Но этот случай – исключение из общей тенденции.

Если не так много избирателей были готовы голосовать за две партии, то почему демократы получили много голосов, но все равно остались в меньшинстве?

Городской герой, сельский изгой

В рамках поляризации продолжается разделение избирателей по линии город-деревня. Байден закрепил преимущество партии в городской местности, где большая концентрация демократического электората. Но такая ситуация не очень выгодна для демократов в Конгрессе. Получается, что их избирателей много, но они расселены так, что при делении на округа избиратели оказываются «упакованы» в небольшом числе округов с крупными городами и не могут повлиять на исход выборов в более состязательных округах. Из-за этого доля полученных демократами голосов часто больше доли мандатов.

Такое неравномерное распределение с одной стороны – естественное следствие мажоритарной избирательной системы и расселения избирателей, а с другой – результат избирательной электоральной географии, т.е. джерримендеринга.

Каждые десять лет штаты меняют границы избирательных округов, чтобы адаптировать их размер к демографическим изменениям. Контроль над этим процессом в большинстве штатов принадлежит местным парламентам. Партия большинства может сформировать выгодные для себя округа. В 2011 году Республиканская партия победила во многих штатах и обеспечила себе преимущество, которым до сих пор активно пользуется. Из-за этого в течение всего десятилетия демократы считаются свое представительство в Конгрессе нерепрезентативным.

С точки зрения распределения мандатов выборы 2020 г. носили стратегический характер, так как победители будут контролировать следующее изменение округов, намеченное на 2021 г. Демократы надеялись получить большинство на местных выборах, чтобы преодолеть республиканское преимущество. Именно для этого на протяжении 2010-х демократы активно работали с ключевыми штатами – Флоридой, Техасом и Северной Каролиной, в надежде победить на выборах 2020 г. и изменить стратегический расклад сил. Однако партии так и не удалось этого сделать из-за неопределенности своего послания и слабой полевой работы.

Демократы не разобрались в себе

Внутри партии идет спор о направлении развития. Прогрессисты и центристы тянут Демократическую партию в разные стороны. Спикер Палаты представителей Нэнси Пелоси пытается находить компромисс внутри партии, но со стороны это похоже на сдерживание прогрессивного крыла. Тем временем в Палате представителей уже 40% демократов состоят в прогрессивном кокусе.

При этом именно прогрессисты привлекают тех, кого умеренная Демократическая партия не может мобилизовать – молодежь и цветное население. Один из индикаторов уровня мобилизации – количество регистрации избирателей – у демократов был незначительным вплоть до летних протестов. Из-за беспорядков демократический электорат активизировался. Их привлекали не центристские позиции, а более левые идеи. Самые громкие из них – призывы лишить полицию финансирования, расширить Верховный суд, бесплатная медицина и образование. Предложения раздавались с самого края партии и обсуждались только на уровне праймериз, но этого было достаточно, чтобы ввести их в публичный дискурс и, с одной стороны, отпугнуть умеренных избирателей, а с другой – усилить и расширить левый фланг. Именно мобилизация леволиберального населения принесла победу Байдену в таких ключевых штатах, как Невада, Джорджия и Аризона.

Слово на букву «с»

Разобщенностью послания демократов пользуются республиканские политтехнологи, обвиняя их в симпатиях социализму. Сразу после выборов умеренные демократы призвали отказаться от прогрессистских идей. По их мнению, страх перед социализмом стал причиной потери нескольких мест. Так, из девяти проигравших конгрессменов семь переизбирались на умеренной платформе. Республиканская пропаганда имела успех в этих консервативных округах.

Республиканцы далеко не в первый раз называют демократов социалистами. В этом году на фоне бунтов и активизма прогрессистов избиратели были более склонны в это поверить. Особенно эффективно эта страшилка сработала на тех, кто исторически плохо относится к социализму: иммигрантов из Кубы и Венесуэлы, которые в округе Майами-Дейд во Флориде обеспечили неожиданный перевес республиканцам.

Демография не судьба

Эти выборы стали опровержением идеи неизбежного преимущества демократов. Тезис «demography is destiny» подразумевал, что демографические изменения, в первую очередь, прирост цветного населения, со временем обеспечат демократам большинство. Не обеспечат, если с ними не работать.

Выборы показали, что не стоит воспринимать цветной электорат как данность. Республиканцы настроены вернуть себе нормальное распределение электората, соответствующее демографическим сдвигам: им уже удалось привлечь больше чернокожих избирателей, больше женщин, больше латиноамериканцев. В 2020 году в два раза больше афроамериканцев проголосовали за Трампа, чем в 2016.

Демократическая партия недостаточно тесно работала с латиноамериканским электоратом, в то время как Трамп сам посещал колеблющиеся латиноамериканские округа во Флориде и Техасе – те самые, в которых демократы неожиданно проиграли.

Кроме того, республиканцы с 1990-х пытаются привлечь рабочий класс, и они делают определенные успехи в этом направлении. Победа демократов в штатах «депрессивного рабочего класса» – Висконсине, Мичигане и Пенсильвании – была ситуативной. Штаты, по-прежнему сильно колеблющиеся, и могут при качественной республиканской кампании вернуться обратно.

В переманивании рабочего класса им во многом помогает растущая поляризация по уровню образования. Одним из векторов республиканской риторики становится антиэлитизм. Трамп популяризовал его и помог партии убедить избирателей в демократическом элитизме, чем уже пользуются республиканские сенаторы, члены тех же самых элит.

Хождение в народ

Из-за пандемии Демократическая партия отказалась от полевых кампаний, в то время как республиканцы не снижали активности. Это нанесло урон демократическим кандидатам на региональных и местных выборах, которые остались мало узнаваемыми из-за недостаточной публичности.

Прогрессисты под предводительством Александрии Окасио-Кортес видят проблему не в послании, а в отсутствии связи с избирателями^[5]. Они указывают на республиканские практики агитации – регулярные полевые работы, беседы с жителями в течение всего электорального цикла. Они верят, что это бы решило проблему сравнения с социалистами: надо просто убедить избирателей в том, что прогрессивные идеи работают на их интересы. Демократы во многом не отражали атаки на их псевдо-социализм, не придумали никакой ясной программы помимо Green New Deal.

В целом демократы не вкладывают достаточно усилий в контратаку республиканских посланий. Особенно в интернете, где сосредоточена самая агрессивная и, как полагают прогрессисты, действенная антидемократическая агитация.

Впрочем, ничего нового

Страна разделена буквально пополам – оба кандидата получили ровно половину штатов. Избиратели частично приняли президента Байдена и частично – республиканский конгресс. А это значит, что проиграли все.

На этих выборах был практически рекордный уровень отсутствия перемен. Всего 77 из более чем 3000 округов проголосовали не так, как в 2016 году^[6]. Во многих городских и сельских округах просто увеличился процент поддержки партии – то есть произошло расширение электоральной базы. Это и было целью Республиканской партии – защита постов в местных парламентах для сохранения преимущества еще на десять лет, и им это удалось.

Все говорит о том, что это были не переломные выборы, а транзитные. Республиканцы попытаются восстановиться после Трампа и построить что-то на основе антиэлитизма, хотя, как показали выборы, пока лучше всего у них получается на почве антисоциализма. Демократам же предстоит понять, как им сформировать повестку, не отпугивая избирателей и поддерживая вовлеченность прогрессивного электората. Пока нет нового послания, нового решения для накопившихся противоречий, все вышеописанные тенденции будут продолжаться.

Примечания:

^[1] https://www.pewresearch.org/politics/2020/11/20/voters-reflections-on-the-campaign/
^[2] https://fivethirtyeight.com/features/reluctant-trump-voters-swung-the-election-heres-how-they-think-hes-doing/
^[3] https://www.vox.com/2018/11/15/18078974/trump-gop-midterms-2018-arizona-texas-never-trump
^[4] https://www.voterstudygroup.org/publication/the-five-types-trump-voters
^[5] https://www.vox.com/21562362/house-democrats-2020-election-aoc-spanberger
^[6] https://www.npr.org/2020/11/18/935730100/how-biden-won-ramping-up-the-base-and-expanding-margins-in-the-suburbs