1835

© 04.07.2017, Давыдов О.В.

Photos used: Donald Trump by Gage Skidmore (www.flickr.com/photos/gageskidmore), Korea’s newly elected President Moon Jae In from www.koreaboo.com

В последние дни международное внимание было привлечено к завершившейся в этот уикенд поездке президента РК Мун Чжэ Ина в США. На то были свои весомые причины. Вашингтонский саммит стал первой встречей новых лидеров двух государств, которые с первых дней пребывания у власти утверждали, что выведут задачу решения северокорейской ядерной проблемы на уровень одного из главных национальных приоритетов и сделают все, чтобы «закрыть» ее в сжатые сроки. Соответственно, ожидания наблюдателей были связаны с тем, какую конкретную программу действий на этом стратегическом направлении наметят лидеры двух стран.

Следует сказать, что еще накануне визита Президент РК сделал целый ряд ярких заявлений по тематике Северной Кореи. Обвинил предыдущую американскую администрацию, а также свою предшественницу на посту главы государства Пак Кын Хе, в политической пассивности – отсутствии попыток предпринять реальные шаги для улучшения отношений с Севером и сдерживания его ядерных амбиций дипломатическими средствами. Курс на раскручивание санкций и давления результатов не дал, поэтому, мол, необходимо сместить акценты в сторону налаживания продуктивного диалога с Пхеньяном.

Мун Чжэ Ин даже сообщил о своей готовности отправиться в КНДР, когда «сложатся подходящие условия, чтобы убедить Ким Чен Ына в том, что стране не нужны ракеты и ядерное оружие, а вот полный отказ от этого арсенала гарантированно принесет многочисленные блага. Он, правда, посетовал, что северокорейский руководитель – человек «неразумный и опасный», но, с другой стороны, договариваться обо всем нужно именно с ним, поскольку, как считают в Сеуле, «только Ким Чен Ын способен принять решение о денуклеаризации».

Вне зависимости от столь деятельного настроя южнокорейского лидера, разговор Д.Трампа с Мун Чжэ Ином в Белом Доме на эту животрепещущую тему проходил, судя по всему, в более «приземленном» русле. Президент США несколько осадил партнера, напомнив, что в лице Северной Кореи приходится иметь дело с «безрассудным и жестоким режимом», который не склонен беспокоиться ни о собственном народе, ни о безопасности своих ближайших соседей.

Эмоциональный тон Д.Трампа вполне объясним тем, что буквально за несколько дней до этого в США из Северной Кореи был возвращен ранее арестованный там американский гражданин. Он находился в коматозном состоянии, вызванном, по заключению врачей черепно-мозговой травмой, и умер уже дома, не приходя в сознание. Это событие вызвало острую реакцию в американском обществе – представители политической элиты задавались вопросом: о чем вообще можно вести разговор с варварским режимом, истязающим не только своих, но и иностранных граждан.

В итоговом совместном заявлении подчеркивалось, что в перспективе наиболее актуальной задачей является совершенствование механизмов двустороннего альянса в интересах эффективного противодействия растущей северокорейской угрозе. При этом важно не только полное выполнение санкционных мер, предусмотренных резолюциями СБ ООН, но также проработка и задействование новых, более сильных рычагов давления на КНДР с тем, чтобы склонить ее к выбору «правильных решений».

Достигнута договоренность о том, что союзники будут тесно координировать их «совместную» политику в отношении Северной Кореи, включая вопрос о путях создания условий для проведения переговоров по денуклеаризации, в том числе и в рамках уже действующих и специально создаваемых для этих целей механизмов стратегических консультаций.

Наряду с этим условлено развивать трехстороннее сотрудничество в области обороны и безопасности с участием США, РК и Японии для обсуждения текущих задач по сдерживанию КНДР. В частности, на «полях» саммита «Группы двадцати» в Гамбурге будет проведена встреча лидеров «тройки» для координации подходов по северокорейским сюжетам.

Любопытно и то, что вопрос об отношении новой Администрации РК к размещению в стране американских комплексов ПРО «THAAD», по которому у Мун Чжэ Ина поначалу были если и не возражения, то серьезные оговорки, вообще не фигурировал в качестве пункта повестки дня на переговорах. Зато в беседе с американскими сенаторами, отвечая на их вопросы, южнокорейский лидер дал понять, что никакого «реверса» на этом направлении он не допустит.

Все вышеизложенное свидетельствует о том, что Белый Дом в вопросах корейского урегулирования будет склонен держать партнеров на «коротком поводке» и не потерпит никакой самодеятельности, которая могла бы «спутать карты» американским политикам.

Впрочем, откровенно «кидать» своих стратегических союзников в Вашингтоне не стремятся. Ряд согласованных по итогам саммита идей отражает в той или иной мере либеральные подходы администрации РК. Так, например, в итоговых договоренностях зафиксированы следующие решения:

• Сеул и Вашингтон держат дверь для диалога с Пхеньяном «открытой», и могут инициировать такие переговоры «при определенных условиях» (как известно, до последнего времени США считали диалог с КНДР реально возможным лишь при условии денуклеаризации);
• США поддерживают намерения Сеула возобновить межкорейский диалог, в том числе для решения гуманитарных вопросов (речь, видимо идет о возобновлении встреч членов разделенных семей Юга и Севера);
• Американская сторона поддерживает стремление Южной Кореи играть заглавную роль в создании условий для последующего мирного объединения Кореи.

Кроме того, лидеры США и РК в принципе договорились о целесообразности применения поэтапного и всеобъемлющего подхода к решению проблемы денуклеаризации Севера.

В официальном Сеуле это понимают следующим образом: сначала КНДР вводит бессрочный мораторий на проведение ракетных и ядерных испытаний (естественно, без каких-либо встречных шагов со стороны ее оппонентов). Затем – переговоры о ядерном разоружении (неясно в каком составе). При этом возможно обсуждение темы «поощрений» для Пхеньяна при условии полного демонтажа ракетно-ядерного потенциала. В случае успеха на этом пути следующими шагами должны стать мероприятия в целях создания режима мира на Корейском полуострове и системы мира и безопасности в Северо-Восточной Азии.

О реакции президента США на эти идеи пока ничего не известно. Впрочем, и сам Мун Чжэ Ин не раз признавался, что данные наработки носят самый предварительный характер, и какой-либо логически увязанной и последовательной программой действий в области ядерного урегулирования он не располагает.

Подводя некоторые итоги, можно сказать, что, несмотря на доминирование северокорейской темы в ходе саммита, союзники так и не смогли представить внятный и продуманный план мероприятий по принуждению КНДР к денуклеаризации. Рельефно прозвучал хорошо знакомый по прежним встречам набор предпочтительных шагов – сдерживание, санкции, давление, который лишь пополнился ссылкой на возможность диалога с КНДР в качестве бонуса (как будто в Пхеньяне хоть раз заявляли, что добиваются переговоров).

Самое главное – северокорейцам так и не было послано четкого сигнала о том, какие неприемлемые издержки может понести руководство КНДР, если продолжит идти опасным путем продолжения опасных ракетно-ядерных экспериментов. Видимо, такого понимания у участников саммита не было и до сих пор не имеется.

И последнее. Судя по всему, очевидным сейчас становится углубление зазора между американо-южнокорейским подходом к ядерной проблеме и российско-китайским, где также демонстрируются признаки активности. Недавно заместитель министра иностранных дел России в одном из интервью заявил, что в МИД разработали и готовы обсудить с партнёрами пакет практических мер, своего рода «дорожную карту», конечной целью которой является формирование в Северо-Восточной Азии механизма прочного мира с одновременным решением проблем полуострова, включая его денуклеаризацию.

Безусловно, такой творческий подход можно только приветствовать. Проблема видится лишь в том, что заинтересованные в корейском урегулировании страны ведут поиск соответствующих путей изолированно друг от друга, хотя идеальным для подобной работы мог бы стать, к примеру, пятисторонний формат (КНР, Россия, РК, Япония и США). Запуск такого механизма позволил бы не только улучшить координацию между государствами, вовлеченными в корейские дела, но и минимизировать известные стремления Пхеньяна использовать в своих интересах несогласованность действий между основными игроками на корейском поле.