896

used images: Joe Biden by Gage Skidmore (www.flickr.com/photos/gageskidmore/), Middle East map (Internet)

© Авторы: Сурков Н.Ю., Свистунова И.А., Давыдов А.А., Тюкаева Т.И., Самарская Л.М., Ибрагимов И.Э., Богачева А.С., Лазовский С.О.,
под ред. руководителя Центра ближневосточных исследований Звягельской И.Д., 22.12.2020

Ближневосточные государства по-разному оценивают изменения, которые могут появиться в политике США в регионе при новом президенте.

Считается, что администрация Джозефа Байдена столкнется как минимум с двумя структурными вызовами, исходящими из ближневосточного региона. Первый вызов – выстраивание отношений с Турцией, которая стремится создать собственную сферу влияния в сопредельных с ней регионах. Вторым вызовом могут стать отношения с Ираном и дальнейшая судьба СВПД.

Практически все наблюдатели сходятся на том, что США продолжат процесс постепенного снижения своих военных обязательств, что в условиях сохраняющегося военного противостояния с Ираном и проиранскими вооруженными группировками особенно тревожит арабские государства Залива. Есть также опасения, что американская политика будет более идеологизированной, и в фокусе внимания Вашингтона вновь окажется проблема соблюдения прав человека при том, что местные стандарты очень далеки даже от умеренных западных представлений об этих правах.

Некоторые игроки не исключают, что США могут взять на себя функции медиатора в палестинском вопросе, построив переговорный процесс на базе и с учетом нормализации отношений арабских государств и Израиля.

Наконец, высказываются предположения, что США при Байдене вернутся к «ядерной сделке» с Ираном, дополнив ее возможными договоренностями по ракетам.

В любом случае картина вырисовывается достаточно пестрая и неоднозначная. При этом важнейший вопрос пока не имеет ответа – насколько приоритетным для новой администрации будет Ближний Восток, особенно в условиях дальнейшего снижения зависимости от энергоресурсов. Не заслонят ли отношения с КНР, Россией, западными партнерами, а также политика на азиатско-тихоокеанском направлении ближневосточный вектор, и насколько развитие событий в регионе может побудить Вашингтон акцентировать свое внимание на Ближнем Востоке?

Взгляд из региона: опасения и надежды ближневосточных игроков

Турция

От Дж. Байдена в Анкаре ждут ухудшения отношений и ужесточения санкций. Американо-турецкие отношения обострились, в частности, из-за разногласий вокруг поставок российских С-400, проблемы сирийских курдов, а также косвенно из-за миграционной проблемы, ситуации в Ливии, Восточном Средиземноморье, Закавказье. Дж. Байден отметился антитурецкими высказываниями и личными выпадами в адрес Эрдогана. Это вызвало негодование и резкую ответную реакцию.

Основные опасения связаны с инициативой Палаты представителей Конгресса ввести жесткие санкции в отношении Турции. Считается, что Байден вполне способен использовать санкционное давление на Анкару. Он ранее в своих интервью критиковал внешнюю политику Турции, в том числе ее активность в Восточном Средиземноморье. Имеются данные о том, что Байден близок к греческому лобби в США. Также есть опасения, что Байден будет наращивать поддержку курдов, особенно в Сирии, а это один из приоритетных вопросов для Эрдогана. В то время как Трамп демонстрировал некоторую гибкость по вопросу о выдаче Турции известного оппозиционного политика Гюлена, сотрудничества от президента-демократа в Анкаре не ждут.

Иран

США наряду с Израилем – традиционные противники, враждебные ИРИ. Устоявшиеся образы врагов – важная идеологическая составляющая, от которой руководство Ирана в настоящий момент отказаться явно не готово.

При этом официальная позиция не отражает всего спектра общественных настроений внутри Ирана. При пристальном рассмотрении найдутся симпатии не только к ЕС, но даже и к США.

Официальный Тегеран формально делится на два лагеря – условные консерваторы и условные реформисты. Так, представители консервативного лагеря стоят на жестких антиамериканских позициях вне зависимости от того, какая администрация на данный момент определяет политику США. Они же, как правило, заявляют о невозможности возвращения в «ядерную сделку», о необходимости жестких мер, предусмотренных законопроектом «О стратегических действиях по отмене санкций», который предполагает наращивание степени обогащения урана в ИРИ и т.д. При этом стоит помнить о сохранении даже среди консервативных элит различных по степени радикальности взглядов.

В свою очередь представители реформистского лагеря, куда входит президент Роухани и его администрация, выступают за активные попытки реанимировать СВПД (сталкиваясь при этом с активным противодействием со стороны консервативного парламента) и добиться хотя бы частичной отмены санкций или снизить ущерб от них.

Общественная поддержка есть как у первых, так и у вторых. В настоящее время два лагеря друг другу противостоят. После президентских выборов, запланированных на лето 2021 г., в случае прихода к власти представителя консервативного лагеря возможности реформистов резко сузятся.

Главная мотивация Тегерана – безопасность, выживание режима, и именно на их обеспечение направлена актуализация иранской стороной вопроса о возвращении к СВПД. Сейчас принят законопроект «О стратегических действиях по отмене санкций», предусматривающий наращивание масштабов ядерной программы ИРИ в целях возврата прочих участников «ядерной сделки» к исполнению их обязательств. Соответственно, в ближайшей перспективе ставка будет делаться на работу, направленную на противодействие санкциям. Также Тегеран будет корректировать «отношение» к США на основании того, насколько антииранской будет их политика в регионе.

До президентских выборов у администрации Роухани, приходившей к власти под лозунгом выхода ИРИ из изоляции, еще остается открытым «окно возможностей» для решения своих задач. По словам самого президента, в ИРИ воодушевлены, но не столько приходом Байдена, сколько политическим поражением Трампа.

Израиль

Отношение Израиля к будущей администрации Байдена пока остается настороженным. Как у правящих кругов, так и у населения еврейского государства политика Дональда Трампа была крайне популярна (даже среди части арабов и «левых» евреев), а потому его смена на более умеренно настроенного демократа не вызывает у них больших надежд. С одной стороны, очевидно, что новых односторонних шагов в поддержку израильской стороны (аналогичным переносу американского посольства в Иерусалим, признанию законности поселений на Западном берегу реки Иордан и другим) от Байдена ожидать сложно. Более того, возврат США к сделке с Ираном, о чем избранный президент неоднократно заявлял, в Израиле вызывает крайнюю обеспокоенность и резкое осуждение. С другой стороны, Байден не раз подчеркивал свою приверженность поддержке Израиля и безусловного предоставления ему  американской военной помощи,  что является ключевым элементом системы безопасности еврейского государства.

Помимо этого, новый американский президент активно поддержал процесс нормализации отношений между Израилем и арабскими странами вне зависимости от степени прогресса в палестино-израильском урегулировании. Это значит, что, даже если американская администрация вернется к контактам с палестинской стороной (что представляется вероятным) и предпримет попытку возобновления процесса урегулирования конфликта, безопасность Израиля и его включение в региональную систему международных отношений все равно могут оказаться на первом месте. В этом смысле Израиль вполне может рассчитывать на продолжение и углубление сотрудничества с США.

Саудовская Аравия

Дж. Байден может продолжить политику Б. Обамы – дистанцирование от КСА. В стане демократов часто можно услышать высказывания о том, что альянс с Саудовской Аравией изжил себя. Саудовские официальные лица озабочены намерениями Байдена пересмотреть отношения с КСА из-за убийства журналиста Джамаля Хашогджи. Они опасаются усиления критики в связи с нарушениями прав человека. Возможно сокращение поставок оружия на фоне действий КСА в Йемене, а также давление в связи с поставками нефти Китаю.

Саудовцев беспокоит возможное возобновление Байденом диалога с Ираном и сворачивание политики максимального давления.

Впрочем, есть элемент самоуспокоения. В КСА считают, что отношения двух стран основаны на общности интересов, а не на личностном факторе. Поэтому итоги выборов не повлияют на стратегический характер союза. Останутся общие интересы: борьба с экстремизмом и терроризмом, сдерживание Ирана. Потребность США в партнерах в регионе Залива сохраняется.

Параллельно звучат призывы к более тесному сотрудничеству с Китаем, который имеет в Заливе четкие экономические интересы и проводит последовательную политику, которая не подвержена колебаниям. Китай заинтересован в стабильных поставках энергоносителей и защите торговых путей. Кроме того, Китай является важным партнером в деле модернизации КСА. Он может предложить новые технологии для развития цифровой инфраструктуры, сетей пятого поколения, умных городов.

Ситуация в регионе: тренды, требующие внимания США

Восточное Средиземноморье: новый узел противоречий

Регион Восточного Средиземноморья в последние годы стал новым узлом противоречий как ближневосточных, так и европейских держав. Открытие обширных залежей углеводородов в восточной части Средиземного моря обострило существующие противоречия. Наиболее перспективным и разведанным участком здесь является нефтегазовый бассейн Леванта, расположенный на территории и в водах исключительной экономической зоны Египта, Израиля, Палестины, Ливана и частично Сирии и Кипра. Вопрос раздела акватории был поднят после того, как были обнаружены крупные месторождения газа сначала на шельфе Израиля, а потом и Египта (в 2015 г. были обнаружены значительные запасы природного газа – месторождение «Зохр» содержит до 850 млрд куб. м газа).

Сохраняется большая вероятность открытия новых крупных месторождений, которые в перспективе могут повлиять на международное экономическое сотрудничество и на характер политических отношений между странами Восточного Средиземноморья. Так, подписание меморандума о создании зоны исключительных экономических интересов между Турцией и ливийским ПНС во главе с Ф. Сарраджем существенно обострило отношения со странами Газового форума EastMed (Италия, Египнт, Греция, Кипр, Израиль, Иордания и Палестина), что стало еще одним свидетельством нарастания конфликта в регионе.

Для осуществления проектов в Средиземноморье требуется участие всех стран региона, а также привлечение внешних сил. В реализацию энергетических проектов уже широко вовлечены американские и российские компании.

Очевидно, что интерес американских компаний является некой постоянной величиной, и сохранится в перспективе. США прорабатывают вариант своего участия в Газовом форуме Восточного Средиземноморья в качестве наблюдателя, выступают в поддержку энергетических проектов и озабочены проблемами безопасности в регионе.

Таким образом, развитие ситуации в Восточном Средиземноморье будет иметь важные международные последствия и может потребовать от администрации Байдена повышенного внимания.

Вооруженные конфликты: Сирия и Ливия

Сирийский кейс сохранит за собой особое место в политике новой администрации на Ближнем Востоке. Политика США на этом направлении будет зависеть от того, как будут развиваться  отношения с другими внешними игроками, прежде всего, с РФ, Турцией и Ираном. Вероятнее всего, давление на Дамаск сохранится в экономическом плане, однако стоит ожидать, что  гуманитарные и правозащитные вопросы будут также использоваться в качестве механизма давления на режим Асада.

Ливийский вопрос будет в поле зрения  новой администрации, так как у нее есть резервы для более активной дипломатической деятельности по этому направлению. Если мирный политический процесс сорвется, то команда Дж. Байдена может инициировать  жесткие меры по отношению к внешним участникам конфликта.

Миграция и радикализация как глобальный вызов

Миграция из стран Северной Африки и Машрика представляется одним из наиболее серьезных современных вызовов. Она непосредственно не затрагивает США, но американские союзники по НАТО испытывают все более серьезный социальный дискомфорт, а радикализация на исламистской основе носит в целом антизападный характер и ведет к различного рода экстремистским эксцессам.

После событий «арабской весны» беспрецедентно высокий миграционный поток (легальные и нелегальные мигранты или беженцы), достигший пика в середине 2010-х гг., стал заметно снижаться, что было в основном связано с принятыми ЕС мерами по его регулированию и ограничению (соглашения с арабскими государствами и государствами Сахеля об усилении пограничного контроля, береговой охраны).

Ожидалось, что в 2020 г. в условиях пандемии и установленных в Европе ограничительных мер, а также закрытия границ (исключения были сделаны для некоторых беженцев) этот поток предельно сократится. Однако блокирование легальных путей проникновения в Европу привело к всплеску нелегального миграционного потока. Удар приняла на себя Италия (главный пункт назначения мигрантов из Ливии и Туниса), куда за десять месяцев 2020 г. прибыло более 30 тыс. человек, что в три раза больше, чем за весь 2019 г.

Нынешний всплеск нелегальной миграции был обеспечен тунисцами, число которых резко возросло и составляло две трети всех прибывших в Италию. Тунис при этом, несмотря на экономические трудности, которые постигли в этом году все страны, оценивается экспертами Европы и ряда международных организаций как наиболее стабильная арабская страна и успешный пример преобразований после «арабской весны». Согласно экспертным оценкам ISPI, причиной резкого всплеска эмиграции тунисцев является тот факт, что тысячи тунисских сезонных работников, ежегодно направляющихся на заработки в Европу, оказались «запертыми» в стране без работы и своего привычного дохода.

Принимаемые европейцами меры по ограничению миграционного потока и борьбе с нелегальной миграцией являются достаточно эффективными, но снижение количества мигрантов, достигающих берегов европейских стран, не означает снижения количества людей, стремящихся бежать – и оно будет только увеличиваться в будущем. Это напрямую связано с причинами, побуждающими к миграции.

Во-первых, это вооруженные конфликты и общая нестабильность, которые в кратко- и среднесрочной перспективе, если и не усугубятся, то едва ли станут менее интенсивными. Во-вторых, это кризисные явления в экономике ряда государств и неэффективность их экономической политики, служащие дополнительным стимулом для миграции сезонных работников, безработных выпускников вузов и квалифицированных специалистов. Кроме того, в более отдаленной перспективе ожидается рост так называемых климатических мигрантов (в основном из неарабских африканских стран).

Главным моментом представляется то, что мигранты и беженцы устремляются в Европу не потому, что разделяют европейские ценности, а потому, что условия жизни в их странах являются настолько неприемлемыми, что перевешивают любые опасения касательно предстоящих и неизбежных социально-экономических проблем в странах прибытия. Они не намерены менять свою идентичность и не могут культурно интегрироваться в европейские общества, становясь благодатной почвой для восприятия исламистской экстремистской идеологии.

Экономические проблемы Залива

Экономическая ситуация в арабских государствах Залива – производителях энергоресурсов – имеет глобальное измерение с учетом сохранения их значимости для мировой экономики. Монархии Залива считаются американским активом на Ближнем Востоке, и поэтому обострение экономических и, возможно, социальных проблем в этих странах, создание угроз для режимов далеко не безразлично американской администрации, связанной с ними различными военно-политическими обязательствами.

Начиная с 2015 г. доля ВВП монархий Залива в мировом ВВП постепенно снижается. По прогнозам, реальный ВВП региона сократится в 2020 г. на 6%, что спровоцировано как нефтяным кризисом, так и пандемией. Сальдо счета текущих операций в 2020 и 2021 гг. будет также отрицательным, т.е. импорт превышает экспорт, на фоне снижения чистых доходов от инвестиций. Экономическая ситуация в отдельных государствах также не выглядит обнадеживающей.

По прогнозам Мирового Банка и МВФ, в 2020 г. экономика Бахрейна сократится, а бюджетный и внешний дефициты резко вырастут.

Реальный ВВП Кувейта сократится на 7,9% в 2020 г., поскольку рост не нефтяного ВВП сдерживается существенным финансированием национального здравоохранения и ограниченными мерами по смягчению налогово-бюджетной политики. Выручка от продажи нефти в Кувейте снизилась на 16%, а не нефтяные доходы также упали из-за слабой экономической активности.

В 2020 г. реальный ВВП Омана сократится более чем на 9%. Не нефтяная экономика также сталкивается с серьезным проблемами в условиях существующих ограничений, при этом наиболее сильно пострадавшими являются туристический и гостиничный секторы. Если условия улучшатся, рост ВВП в Омане, по прогнозам МВФ, может составить в среднем до 4% в 2021–2022 гг.

Согласно прогнозам, в 2020 г. реальный ВВП Катара сократится на 2%. Спад смягчен за счет расходов на создание и содержание инфраструктуры в преддверии чемпионата мира по футболу FIFA в 2022 г., продолжающегося расширения мощностей по производству СПГ и финансовых корректировок.

Пандемия коронавируса и снижение уровней добычи и цен на нефть серьезно сказываются на экономике и финансовом положении Саудовской Аравии, несмотря на значительные финансовые и денежно-кредитные меры по смягчению последствий. Восстановление экономики в среднесрочной перспективе зависит от восстановления мировой экономики и возможного сдерживания пандемии.

В 2020 г. ВВП ОАЭ сократится из-за пандемии и снижения добычи нефти. В зависимости от скорости восстановления мировой экономики ожидается, что к 2022 г. рост достигнет 2,5% при поддержке государственных планов восстановления, более высоких доходов от нефти и стимулов после проведения выставки Dubai Expo 2021.

Для того чтобы сгладить «экономические шрамы» на теле региона, странам необходимо проводить диверсификацию экономики. Очень важным моментом процесса диверсификации является создание новых источников добавленной стоимости, которые, в свою очередь, не связаны с добычей нефти. Однако диверсификация важна не только по этой причине, но и потому, что рынок нефти изменяется. Благодаря новым технологиям появляется возможность увеличивать как объемы добычи, так и объемы экспорта нефти, но в то же время растет спрос на возобновляемые источники энергии, что приводит к постепенному снижению спроса на нефть.

Диверсификация экономик монархий Залива может быть поддержана увеличением товарооборота во внешней торговле и иностранными инвестициями, что, в свою очередь, спровоцирует экономический рост. Одним из важнейших аспектов является поддержка малых и средних предприятий, которые пострадали от эпидемии.

По данным МВФ, прямые иностранные инвестиции в страны Залива сократились почти на 5 млрд долл. в 2020 г. по сравнению с 2019 г., а в остальные страны Ближнего Востока – на 11 млрд  долл.

Долгосрочный экономический рост определяется увеличением темпов роста населения и темпом технологического развития, а в краткосрочной перспективе – увеличением инвестиций. Если с ростом населения у стран региона проблем нет, то с технологическим развитием может помочь заинтересованность США, ЕС и Китая в экономиках стран региона.

Необходимо отметить тенденцию роста объема американских прямых инвестиций в страны Ближнего Востока. При Дж. Байдене этот тренд, скорее всего, продолжится.

***

Даже если Ближний Восток не займет высокого места на шкале внешнеполитических приоритетов демократической администрации, то ситуация в регионе, имеющиеся обязательства и высокий уровень вовлеченности не позволят Вашингтону устойчиво оставаться в русле стратегии «выхода». Он не сможет резко сократить военное присутствие в Персидском заливе, отказаться от возможности военно-политического воздействия на ситуацию в Сирии, игнорировать новые очаги напряженности, особенно те, где имеется вовлеченность партнеров по НАТО, а также исходящие с Ближнего Востока глобальные вызовы. Вероятно, действия США станут более предсказуемыми, менее импульсивными и не выходящими за рамки «нормы», хотя границы последней подверглись серьезной ревизии за время пребывания у власти Д. Трампа.