1118

© 10.12.2018, Давыдов О.В.

used image from youtube

Сегодня трудно оспорить тот факт, что с начала текущего года общеполитическая и, отчасти, военная ситуация на Корейском полуострове претерпела существенные изменения. После того как Пхеньян осуществил серьезный разворот в своей политике – ввел мораторий на ракетные и ядерные испытания, объявил о готовности вести диалог в целях денуклеаризации, поставил задачу добиваться примирения и кардинального улучшения отношений с Южной Кореей – события начали развиваться с нарастающей динамикой. При этом главным вектором подвижек стал постепенный отход от существовавшей долгое время военно-политической конфронтации и формирование более мирного климата, который способствовал созданию предпосылок для запуска разносторонних переговоров на всех уровнях, включая самый высший, между КНДР и ее оппонентами – США и Южной Кореей.

По результатам состоявшихся в течение года встреч и контактов есть весомые основания говорить о реальных позитивных  достижениях. КНДР и РК договорились возобновить гуманитарное и торгово-экономическое сотрудничество, предпринять усилия для преодоления информационного противостояния, а в перспективе – установить режим прочного мира на полуострове взамен соглашения о перемирии. Заключенное двумя корейскими сторонами соглашение в военной области было призвано способствовать снижению уровня военной угрозы, разрядке и росту взаимного доверия на этом направлении. Восстановлены правительственные и военные каналы связи и коммуникаций, предполагается совместное проведение работ по модернизации и реконструкции железных и автодорог на Севере и их последующему соединению с южнокорейскими трассами.

Беспрецедентным за всю историю событием стал американо-северокорейский саммит, в ходе которого была достигнута договоренность о денуклеаризации взамен предоставления КНДР гарантий безопасности.

Казалось бы, сделано немало и есть определенный сдвиг. Однако сейчас после серии «прорывных» договоренностей в переговорном процессе возникла затяжная пауза, причем Пхеньян, с одной стороны, а Сеул и Вашингтон – с другой, выражают недовольство отсутствием прогресса в деле их практической реализации.

Основной камень преткновения – полная неопределенность и отсутствие взаимопонимания в вопросе о перспективах денуклеаризации. Это – фундаментальная проблема, без решения которой едва ли можно говорить о возможности дальнейшего продвижения вперед по всем другим направлениям, актуальным для нормализации ситуации на Корейском полуострове.

На фоне происходящей стагнации диалога повышенный интерес представляет анализ текущих позиций сторон с учетом мнений, высказываемых публично (или в неофициальном порядке) представителями вовлеченных государств, а также экспертным сообществом.

Примечательно, что в Пхеньяне сейчас вообще избегают любых упоминаний касательно свертывания национальных ракетно-ядерных программ, равно как и конкретизации своего понимания задачи денуклеаризации. В комментариях на эту тему северокорейцы не идут дальше самых общих рассуждений о необходимости создания «зоны, свободной от ядерного оружия на Корейском полуострове», что, видимо, подразумевает необходимость проведения соответствующих мероприятий не только со стороны КНДР, но также Южной Кореи и США.

На данном этапе в Пхеньяне считают главной проблемой отсутствие прогресса в вопросе о снятии или смягчении международного санкционного режима в отношении Северной Кореи, возлагая основную ответственность за это на Соединенные Штаты. Рассуждают и о том, что КНДР далеко опередила США в части осуществления «конструктивных шагов»: мораторий на ядерные испытания и пуски МБР, демонтаж ядерного полигона в Пхунгери, передача американской стороне останков военнослужащих, погибших во время Корейской войны.

На это американцы ответили лишь одной мерой – отказом от проведения крупномасштабных военных маневров на территории Южной Кореи. В связи с этим в КНДР заявляют, что были бы готовы предпринять ряд дополнительных практических мероприятий, например «заморозить» работу ядерного центра в Ненбене, а впоследствии и  демонтировать этот комплекс, но только при условии встречных шагов со стороны Вашингтона. Прежде всего в части отмены всех (или большей части) рестрикций и улучшения двусторонних отношений.

В США «картинка» происходящего на корейском направлении более сложная и многоплановая. Президент Д. Трамп напрямую или через своих южнокорейских союзников транслирует в Пхеньян сигналы о своих «дружественных чувствах» к Ким Чен Ыну и доверии к его обещаниям, данным в ходе Сингапурского саммита в июне 2018 г. Глава Белого дома также высказывается в пользу проведения второй встречи с северокорейским лидером, ориентировочно в январе–феврале 2019 г., в надежде, что это позволит снять имеющиеся с КНДР разногласия и придать импульс процессу денуклеаризации.

Вместе с тем складывается впечатление, что Трамп не располагает внятной и целостной стратегией решения северокорейских проблем и уповает лишь на то, что ему с помощью Сеула, а, возможно, и Пекина, удастся сломить несговорчивость  северокорейцев.

Между тем влиятельные американские военно-политические круги давно уже утратили веру в то, что КНДР собирается идти по пути денуклеаризации. В этих сферах полагают, что Пхеньян умело разыгрывает «американскую карту», пользуясь неопытностью президента Трампа в корейских делах, в надежде получить от США уступки по важным вопросам и добиться признания права Северной Кореи сохранять ограниченный ядерный потенциал. В условиях, когда в США существует мощное антипхеньянское лобби, возможности Д. Трампа проводить самостоятельную политику в отношении КНДР представляются весьма ограниченными. Уже на данном этапе президенту приходится прилагать усилия, чтобы гасить недовольство военной верхушки, требующей возобновления плановых учений в Южной Корее на том основании, что войскам необходимы регулярные тренировки для поддержания боеготовности на должном уровне.

Президент РК Мун Чжэ Ин по-прежнему остается ярым сторонником сближения с Северной Кореей и создания предпосылок для возобновления всесторонних контактов и сотрудничества с ней. Первые успехи, достигнутые на этом пути, способствуют неизменно высокому рейтингу главы Администрации внутри страны, а по оценке официального Сеула и большинства местных экспертов, устойчиво добрососедские отношения с Пхеньяном существенно снижают риски военной угрозы, а также случайных вооруженных инцидентов между Севером и Югом Кореи.

Тем не менее, первоначальные планы Мун Чжэ Ина в сжатые сроки восстановить межкорейские связи в полном объеме натолкнулись на жесткое противодействие США, которые доходчиво объяснили союзнику, что главная задача –  это денуклеаризация, а все бонусы для Северной Кореи – потом и только в случае ее успешного и полного решения. Применение на практике такого подхода, согласованного в конечном итоге между США и РК, ведет к тому, что многочисленные договоренности между Сеулом и Пхеньяном о налаживании сотрудничества в различных сферах остаются нереализованными, что вызывает растущее раздражение северокорейцев, бросающих упреки своему южному соседу в отходе от линии на примирение. В этой ситуации в «подвешенном состоянии» оказался и вопрос об ответном визите Ким Чен Ына в Сеул, в том числе и в силу неясностей относительно его содержательного наполнения.

Все вышесказанное позволяет прогнозировать сохранение и даже углубление стагнации на основных переговорных  треках: КНДР – США и КНДР – РК ввиду труднопреодолимых противоречий и отсутствия взаимопонимания между оппонентами. Конечно, на данном этапе ни одна из сторон не заинтересована в том, чтобы «хлопнуть дверью» и выйти из диалогового процесса, что было бы чревато не только откатом от достигнутых соглашений, но и новым срывом в конфронтацию.

Следует, однако, признать, что время сейчас работает против всех договаривающихся сторон, и дальнейшее затягивание переговорной паузы, неспособность наработать креативные идеи в целях выхода из тупика, что вполне вероятно, может в конечном итоге свести на нет все усилия по удержанию ситуации на полуострове в режиме «оттепели» и разрядки.