1292

© 09.07.2018, Давыдов О.В. 

used images from Internet

После событий, последовавших за крутым  разворотом в политике КНДР, озвученным лидером страны Ким Чен Ыном, который провозгласил стремление к улучшению отношений с Южной Кореей, нормализации связей с США на основе денуклеаризации Корейского полуострова, минуло более полугода. Этот период можно назвать одним из самых насыщенных в послевоенной корейской истории. Состоялись две встречи с президентом РК Мун Чжэ Ином, а главное – не имеющий прецедентов в истории американо-северокорейский  саммит с участием Ким Чен Ына  и Д. Трампа в Сингапуре. Казалось, что холодной войне на полуострове пришел конец, и дело идет к разрядке затяжной напряженности в этом районе.

Наибольшее продвижение к настоящему времени заметно в межкорейских отношениях. Министр по делам объединения Южной Кореи подчеркнул, что двум Кореям предстоит определить конкретные меры в интересах достижения мира и сопроцветания ко времени запланированного на осень этого года официального визита в Пхеньян президента РК.

В понимании южнокорейского руководства термин «сопроцветание» подразумевает, прежде всего, восстановление и развитие взаимовыгодного торгово-экономического сотрудничества.

Два государства уже провели рабочие переговоры в целях изучения состояния железных и автодорог в КНДР и продолжат контакты в интересах обеспечения соединения соответствующих трасс северной и южной частей Кореи.

Восстанавливаются контакты и в других секторах. Возобновились давно уже прерванные контакты по военной линии, а также связи между судами двух стран, находящимися в одной акватории – во избежание инцидентов между ними. Кроме того, стороны договорились о формировании совместной команды на Азиатских играх в августе этого года. Достигнута договоренность о продолжении контактов между членами семей, которых разделила Корейская война. Немаловажно, что в ходе своего визита на Север Мун Чжэ Ин планирует обсудить вопрос о прекращении состояния перемирия, которое было подписано еще в 1953 году и договориться об установлении режима постоянного и прочного мира на полуострове.

Все это выглядело бы обнадеживающе, если бы не одно большое «но». Сейчас все дело упирается в неурегулированность северокорейской ракетно-ядерной проблемы, а также режима жестких санкций, установленных в отношении КНДР по линии Совета Безопасности ООН, а также США и их союзниками (включая и РК) в одностороннем порядке. Иными словами, Пхеньян и Сеул могут сколь угодно долго изучать между собой перспективные экономические  проекты, но на практике будут в состоянии приступить к их реализации только при условии снятия упомянутых рестрикций, что потребует полной денуклеаризации Северной Кореи, – цель, которая выглядит весьма отдаленной и труднодостижимой.

Отрадно то, что между США и КНДР продолжаются переговоры на высоком уровне в целях обсуждения этой проблемы, включая график и модальности процесса демонтажа ядерного потенциала. Так, 6-7 июля в Пхеньяне побывал госсекретарь США М. Помпео, который в качестве главного вопроса обсудил с заместителем Председателя ЦК ТПК Ким Ен Чхолем вопрос о конкретике и сроках денуклеаризации. При этом оценки итогов переговоров сторонами существенно разнятся. Если американский дипломат настаивал на скорейшем ракетно-ядерном разоружении КНДР, обещая, что в конце этого пути северокорейцев ждут «благополучие и процветание», то его партнер заявил, что процесс денуклеаризации должен носить поэтапный характер и быть синхронизирован с соответствующими действиями США навстречу партнеру по переговорам.

Глава Госдепартамента корректно заявил, что в результате переговоров достигнут «некоторый прогресс». Однако эти оценки были немедленно опровергнуты подготовленным вдогонку к встрече пространным заявлением МИД КНДР. В нем американская сторона обвинялась в попытках одностороннего нажима на Пхеньян, отсутствии встречных конструктивных предложений, и нарушении договоренности о «новом подходе» к решению ядерной проблемы, который Ким Чен Ыну в Сингапуре якобы предложил сам Д. Трамп. Такой подход в документе был без обиняков охарактеризован как «бандитский».

Сразу после Пхеньяна М. Помпео отправился в Токио для консультаций с японскими и южнокорейскими союзниками, в ходе которых стороны выработали единую позицию. Она состоит в том, что санкции применительно к КНДР должны оставаться в силе вплоть до окончательной и полностью верифицируемой денуклеаризации, под которой также подразумевается и ликвидация ракетного потенциала КНДР.

Нарастающие трения между оппонентами были вполне предсказуемы, учитывая невнятный и куцый характер итогового документа, который подписали лидеры двух стран в Сингапуре 12 июня, а также ту небывалую атмосферу спешки, в которой готовился саммит. Отсутствие ясных и четких определений и формулировок в Совместном заявлении открывает для обеих противостоящих сторон почву для полярных интерпретаций по ключевому вопросу – что понимать под «полной денуклеаризацией Корейского полуострова», и как следует продвигаться к этой цели.

Есть и еще один немаловажный момент. Если  в Пхеньяне четко понимают свои интересы и действуют на основе многократно выверенной на перспективу линии поведения, то в Вашингтоне среди ближайших помощников Трампа наблюдается полная разноречивость оценок и суждений. Притом тон в этой чехарде задает сам президент. В беседе с местными СМИ, глава Белого дома, делясь своими впечатлениями о состоявшейся встрече с Ким Чен Ыном, не скупился на лестные отзывы. По его словам, северокорейский лидер произвел на него впечатление человека, которому «можно доверять». «Это опытный политик, и у меня с ним сложились очень хорошие отношения.  Между нами  возникла «хорошая химия»». Одновременно Трамп призвал не слишком торопиться с переговорами по денуклеаризации, хотя раньше он высказывал мнение, что ядерное разоружение КНДР нужно осуществить в сжатые сроки.

Противоречивые и переменчивые высказывания президента стали одной из причин неразберихи  в его собственной команде. М. Помпео в Пхеньяне заявил северокорейским партнерам, что демонтаж ракетно-ядерного потенциала следует осуществить в пределах двух с половиной лет (т.е., к окончанию срока пребывания Д. Трампа на своем нынешнем посту), а помощник президента по национальной безопасности Дж. Болтон уверен, что для этого,  –  при наличии у КНДР доброй воли, – хватит и одного года.

Здесь весьма уместно напомнить, что Северная Корея официально никогда и не отказывалась от односторонней денуклеаризации. На 3-м пленуме ЦК ТПК (20 апреля 2018 г.) Ким Чен Ын достаточно откровенно заявил, что в проведении ядерных испытаний и ракетных пусков более нет необходимости, поскольку КНДР полностью завершила осуществление целей, соответствующих стремлению к созданию ОМУ и средств его доставки, и полностью решила вопросы обеспечения своей безопасности. Этим, собственно говоря, и был обусловлен поворот в политике КНДР в пользу переговоров со своими противниками, с которыми теперь было о чём торговаться.

Теперь весь вопрос состоит в том, как события будут развиваться в дальнейшем, когда американцы поймут, что их попросту надувают. Судя по всему, северокорейцы не склонны отказываться от официальных переговоров, включая и тему денуклеаризации. В уже упомянутом заявлении МИД КНДР не случайно сделан доброжелательный кивок в сторону Трампа, с которым у Ким Чен Ына сложились «прекрасные дружеские отношения», и «сохраняются чувства доверия».

У американской стороны свои резоны для продолжения начатой игры. Трамп сделал уже столько лестных ангажементов в адрес лидера КНДР, как в Сингапуре, так и в последующий период, так что любая попытка отыграть назад была бы сопряжена с потерей лица. Иными словами, переговоры или иные контакты на более низком уровне, скорее всего, будут продолжены – пусть даже  в вялотекущем режиме, например, в рабочих группах, – пока у Трампа хватит терпения, или пока американская политическая элита не заинтересуется практическими результатами этих встреч.

Нелишне отметить, что к продолжению диалога администрацию Трампа, очевидно, будут подталкивать китайцы и южнокорейцы, чьей поддержкой в этом вопросе Ким Чен Ын уже успел заручиться, спекулируя на том, что провал переговоров способен привести к новому опасному витку обострения ситуации в регионе.

Следует признать, что Пхеньян в последние месяцы провел неплохую дипломатическую игру. Программа-максимум, – снятие санкций, – конечно, едва ли будет достигнута. Но, судя по тональности переговоров с М. Помпео, северокорейцы сосредоточатся на требованиях получения от американской стороны дополнительного конструктива (иначе говоря, уступок), сдавая взамен все то, что к настоящему времени уже не представляет для них реальной ценности. Такой алгоритм действий давно стал испытанной тактикой переговоров руководства КНДР в контактах со своими оппонентами.