К итогам региональных форумов в АТР

1168

© 26.11.2018, Федоровский А.Н.

Singapore by Peter Gronemann // www.flickr.com/photos/39463459@N08

Середина ноября 2018 г. ознаменовалась проведением в АТР практически в одно время ряда международных форумов, на которых обсуждались актуальные проблемы региональных экономических отношений. В Сингапуре последовательно прошли: инициированный компанией Bloomberg Новый экономический форум (New Economy Forum), а также Восточноазиатский саммит, в Папуа-Новая Гвинея состоялся ежегодный Саммит АТЭС.

Традиционно важной функцией мероприятий такого уровня остается проведение встреч глав государств и правительств на полях форумов и в ходе приуроченных к ним визитов. Так, президент России В. Путин провел встречи во время Восточноазиатского саммита с лидерами Сингапура, Индии, Республики Корея, Японии, премьером Госсовета КНР Ли Кэцяном, вице-президентом США М. Пенсом. Глава правительства РФ Д. Медведев после Саммита АТЭС посетил с визитом Вьетнам.

Состоявшиеся форумы должны были определить направление международного сотрудничества, так как повестка дня, определенная в индонезийском г. Богоре в 1994 г., себя исчерпала. Своего решения ждут новые задачи. Между тем главный вывод, который можно сделать по результатам прошедших форумов – кризис регионального лидерства и застой в реализации в АТР мегапроектов. На первый план выходят двусторонние соглашения и конкретные программы развития. На второй – многосторонние договоры, имеющие преимущественно субрегиональное значение. Лишь на третьем плане – проекты, носящие мегарегиональный характер, такие как Транстихоокеанское партнерство без КНР и США (ТТП-11), находящееся на стадии переговоров Региональное всеобъемлющее экономическое партнерство (РВЭП), чьи возможности без участия США будут существенно ограничены, и пока далекая от формирования Азиатско-тихоокеанская зона свободной торговли (АТЗСТ). О застое в деятельности АТЭС свидетельствует проявленная впервые в истории этой организации в 2018 г. на Саммите в Папуа-Новая Гвинея неспособность глав государств и правительств на фоне американо-китайских противоречий принять традиционную заключительную декларацию.

Серьезные коррективы вносятся в американскую внешнеэкономическую политику. Хотя изменения носят скорее тактическое, нежели стратегическое значение. Главной для США остается проблема развития отношений с КНР. Если Б. Обама пытался добиться интеграции Китая в контролируемые США региональные экономические связи путем введения соответствующих правовых механизмов регулирования экономических отношений в АТР в рамках ТТП, под которые должен был подстроиться Пекин, но не добился своей цели, то  Д. Трамп стремится к заключению выгодной для Вашингтона сделки с Пекином, оказывая давление в ходе двусторонних торговых переговоров. Что касается американской заинтересованности в пересмотре двусторонних отношений с рядом ключевых партнеров (таких, как Республика Корея и Япония), то она вызвана намерением создать для США в первую очередь оптимальные условия международного взаимодействия в высокотехнологичных отраслях. Отработанные на базе двусторонних соглашений правовые, экономические и административные нормы в дальнейшем могут быть закреплены в более широком формате (например, в ТПП, возможное участие в котором при «надлежащих условиях» время от времени допускают представители США).

Избирательный подход США к выбору участников двусторонних переговоров определяется влиянием не только экономических, но и политических факторов. В первую очередь предпочтения отдаются партнерам, связанным с Соединенными Штатами союзническими соглашениями. Вопросы развития экономического сотрудничества в современных условиях тесно увязаны в американской политике на тихоокеанском направлении с обеспечением военно-политических приоритетов США.

При этом администрация Д. Трампа продемонстрировала способность при выработке своего долгосрочного курса в отношении АТР воспринять наработки своих стратегических союзников, а также готовность разделить с ними ответственность в рамках общей концепции Индо-Тихоокеанского региона, которую с 2014 г. активно продвигают премьер-министры Индии Н. Моди и Японии С. Абэ. Ставка делается на развитие всесторонних связей США и Японии с Индией во взаимодействии прежде всего с Австралией и Новой Зеландией, а также с Республикой Корея. Координация внешнеполитического курса стран с развитой демократией призвана противостоять растущему влиянию Китая в Тихоокеанской Азии, а также повысить возможности для дипломатического маневра США и их союзников. Существенным недостатком здесь являются ограниченное индийское участие в экономических связях со странами АТР.

Содействовать изменению ситуации взялась Япония, выстраивающая долгосрочную политику поддержки развития экономики Индии, отдача от реализации которой ожидается через пять-десять лет. В частности, речь идет о модернизации транспортной инфраструктуры, проекте создания «индустриального коридора» Дели – Мумбай и Ченнай – Банголор, а также других промышленных проектов. На это нацелены программы экономической помощи и поддержки внешнеэкономической деятельности частных японских компаний в Индии.

Реальным конкурентом, способным соперничать с США за позицию регионального лидера, могла бы стать КНР. В этом контексте сохраняет свою актуальность вопрос о готовности самого Китая взвалить на себя бремя лидерства. Даже в наиболее сильном звене нынешнего Китая – экономике многие важные составляющие не могут пока соперничать с теми возможностями, которыми располагает американский конкурент. Это касается в первую очередь скромной роли национальной валюты в международных расчетах, способности предоставлять кредитно-финансовые услуги, соизмеримые в качественном отношении  с американским уровнем, состояния научно-технического потенциала, хотя и интенсивно развивающегося, но в среднесрочной перспективе едва ли сопоставимого в широком диапазоне НИОКР с мировыми лидерами.

Казалось, Китай активно взялся за продвижение под эгидой Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества концепции АТЗСТ, о чем было объявлено на саммите АТЭС в Пекине в 2014 г. Однако проект пока не вышел за рамки экспертных дискуссий.

Крупномасштабной заявкой на формирование долгосрочных проектов регионального и глобального масштаба стало выдвижение стратегии «Один пояс – один путь». В то же время инфраструктурные проекты, инициированные китайским правительством в этой связи, все чаще двойственно, а в некоторых случаях с недоверием воспринимаются странами региона. Выдвигаемые упреки в основном связаны с трудными для заемщика финансовыми условиями, максимальным вовлечением китайских компаний (и китайской рабочей силы) в реализацию проекта в ущерб национальным производителям. Негативный опыт, полученный в результате разрыва контрактов с Малайзией, может оказаться далеко не единственным проигрышем Пекина. Возникающие на этом фоне обвинения, что Китай на практике стремится к использованию финансовых инструментов для «вскрытия» рынков стран региона в пользу китайских товаров и услуг, безусловно, вредят имиджу КНР в регионе и ослабляют лидерский потенциал страны.

В итоге способность КНР занять в ближайшей перспективе место лидера вызывает сомнение. Потребуется время как минимум на выполнение базовых положений программы «Сделано в Китае – 2025», бросающей вызов научно-техническому доминированию США, а также на разработку стратегии взаимодействия Китая и стран региона в новых условиях. Это обстоятельство на фоне перезагрузки внешней политики США, связанной с отходом от глобального лидерства вызывает подчас недопонимание даже ближайших союзников и вносит в регион ощущение неопределенности. Проблема для стран Тихоокеанской Азии усугубляется тем, что американо-китайские отношения не приобрели устойчивого характера. С одной стороны, в них сохраняется достаточно высокий уровень взаимозависимости. С другой – периодически возникают элементы торгово-экономической войны, существуют политические противоречия, порождающие опасения относительно последствий обострения военно-стратегического соперничества США и Китая в регионе.

В условиях торможения реализации мегапроектов появляются альтернативные инициативы по активизации регионального взаимодействия на двустороннем уровне и в рамках отдельных программ. В этом контексте можно рассматривать южнокорейскую инициативу «Новая экономическая карта» (New Economic Map Initiative), рассчитанную на отношения с КНР, Северной Кореей, Россией, и ее вариант – формирование железнодорожного союза в СВА (включая США). Сюда же относятся и стратегия Индии «Действовать на Востоке» (Act East), направленная на развитие отношений со странами Тихоокеанской Азии, и японская стратегия выхода в Индийский океан и Африку. Страны АСЕАН делают ставку на расширение отношений отдельно с каждой из региональных держав. Приоритеты этих инициатив далеко не идентичны, но есть объединяющая их ключевая черта – попытка включить решение национальной проблемы в международный контекст.

Вместе с тем просматривается тенденция, отражающая заинтересованность деловых и политических кругов во многих странах в сохранении и дальнейшем развитии международного коммерческого сотрудничества за счет придания нового содержания глобальным и региональным процессам, отвечающим потребностям современной мировой экономики. Идея проведения Нового экономического форума была поддержана ведущими мировыми корпорациями, рядом влиятельных действующих и авторитетных отставных политиков. Заявленные цели форума весьма амбициозны: разработка мер, противостоящих протекционизму и содействующих международным обменам, обсуждение последствий освоения современных технологий (в том числе для цепочек добавленной стоимости), оценка перспектив американо-китайских торгово-экономических противоречий и ситуации в АТР и ряд других злободневных вопросов.

Таким образом, экономические инициативы, выдвигаемые в целях решения стратегических задач конкретных стран, выходят на региональный уровень и требуют для реализации участия  в качестве своих союзников не только официальные государственные структуры, но и частный бизнес, национальные неправительственные и международные организации. Состоявшиеся форумы демонстрируют стремление бизнеса и многих стран региона к активному поиску новых возможностей и снижению рисков взаимодействия стран АТР. России предстоит определить свою позицию, внося собственные инициативы, задавая рамки предлагаемого партнерства, исходя из своих возможностей и приоритетных целей внешнеэкономической политики.


Комментарии (0)

Нет комментариев

Добавить комментарий







Актуальные комментарии
Новости Института
29.03.2024

Дмитрий Малышев выступил с докладом «Страновое измерение процессов евразийской интеграции в рамках ЕАЭС» на международная научно-практической конференции «Межрегиональные и межгородские связи на евразийском пространстве в условиях системных изменений мирового порядка».

28.03.2024

В журнале «Полис. Политические исследования» (№ 2 за 2024 г.) опубликованы статьи Марины Стрежневой, Марины Клиновой и Александра Никитина (в соавторстве).

подробнее...

Вышли из печати