Новый Президент Эстонии: трудности прогноза

2350

© 11.10.2016, Оленченко В.А. 

President Palace in Tallinn // www.flickr.com/photos/guillaumespeurt

В Эстонии 03.10.2016 г. избран новый Президент. Им стала Керсти Кальюлайд (30.09.1969 г.р.), обладающая солидным опытом в основном аппаратной работы в иностранной частной компании, в эстонских госучреждениях, в структуре Евросоюза. Ее избрание было несколько неожиданным и для эстонского общества и для сторонних наблюдателей. К. Кальюлайд не находилась в кругу тех эстонских политиков, которых принято рассматривать перспективными и за деятельностью которых внимательно следят, предполагая, что рано или поздно они будут выдвинуты на руководящие посты в госаппарате или в партийной иерархии. Не отличалась она также ни активной  общественной позицией, ни  соперничеством с другими участниками внутриполитической жизни в Эстонии. В целом не просматривалось веских оснований относить ее к верхушке эстонской политической элиты. Объективно и более справедливо квалифицировать ее не как политика, а как востребованного высокопоставленного государственного функционера, деловые качества которого получили признание в том числе и в международных структурах.

По содержанию своей работы до избрания президентом К. Кальюлайд была связана главным образом с экономическими темами: финансы (сотрудница Hansapank Markets – шведская группа Swedbank), энергетика (директор электростанции «Иру» – эстонская энергетическая корпорация Eesti Energia), консультирование (советник эстонского премьера по экономическим вопросам), аудит (руководитель аудита сельского хозяйства Европейской счетной палаты), контроль (руководитель совета по мониторингу развития государства при  канцелярии эстонского парламента – Риигикогу). Здесь просматривается определенное противоречие, заключающееся в том, что главными прерогативами эстонского Президента согласно Конституции является внешняя политика Эстонии, то есть та сфера, где К. Кальюлайд ранее не применяла своих способностей и соответственно не обладает опытом внешнеполитической деятельности.

Отмеченное несоответствие возникло отчасти из-за того, что выдвижение кандидатуры К. Кальюлайд происходило келейно и в спешном порядке, поскольку предусмотренные эстонским законодательством механизмы выбора Президента не сработали – ни один из  предыдущих трех кандидатов не смог набрать нужного количества голосов. Президент Эстонии избирается не прямым голосованием, а Парламентом (Риигикогу), а в случае  его неспособности избрать Президента создается Коллегия выборщиков, которая помимо депутатов Парламента включает руководителей органов самоуправления. На этот раз ни Парламент, ни Коллегия выборщиков не смогли определиться с будущим Президентом Эстонии, а срок пребывания у власти предыдущего истекал 10.10.2016 г. Сложившаяся ситуация побудила эстонские политические партии, представленные в Парламенте, снять не оправдавшие себя кандидатуры и выдвинуть совершенно новую фигуру, которая не вызывала бы отторжения у парламентских партий и гарантированно была бы избрана. С учетом небольших масштабов Эстонии такая фигура могла быть только из числа лиц, малоизвестных и широко не вовлеченных во внутриполитическую жизнь страны.

В этом смысле К. Кальюлайд получилась кандидатурой вынужденной или, можно сказать помягче, компромиссной, призванной, прежде всего, разрешить затянувшийся в Эстонии избирательный кризис. Судя по всему, другие аспекты ее кандидатуры глубоко не просчитывались. Видимо во внимание были приняты главным образом ее деловые качества: собранность, исполнительность, умение ладить и следовать корпоративной дисциплине. Ее мировоззренческие взгляды широкой публике неизвестны и особенности характера малоизучены.

При анализе кризисной ситуации, сложившейся на выборах Президента, появляется искушение оценить этот кризис как начало процесса смены поколений в эстонской политической элите и выработки новых концепций внутренней и внешней политики Эстонии, а избрание К. Кальюлайд рассматривать как первый практический шаг в этом направлении. Данная гипотеза была бы очень привлекательной, если бы не пример нынешнего эстонского премьера Тааве Рыйваса и его соратников. Он на 10 лет моложе К. Кальюлайд, но ведет себя и высказывается в традициях эстонских политиков 90-х годов ХХ столетия, не демонстрируя признаков какого-либо обновления. Содержание эстонской официальной политики той и нынешней эпох представляет собой  широкое подражание ведущим западным странам и в стратегии и тактике.

В этом разрезе любопытно, что К. Кальюлайд в своих первых публичных высказываниях  не обращается с призывами заимствований внешних моделей развития, а предлагает активнее аккумулировать и задействовать внутренний потенциал эстонского общества. Нельзя исключать, что ей более близка идея  опоры на национальное самосознание.  

Если подобные высказывания обретут характер линии ее поведения, то можно предполагать  возникновение трений между ней и премьером, учитывая также то, что она более искушена в аппаратных маневрах и более уверено чувствует себя в экономических и хозяйственных вопросах.

Логично, что в России многие задаются вопросом о том, что К. Кальюлайд привнесет в российско-эстонские отношения. Похоже, что этот вопрос занимает и эстонскую политическую элиту и внешних спонсоров Эстонии. В международном и эстонском информационном пространстве немного фактов, на которые можно опереться для выстраивания прогноза о будущем поведении К. Кальюлайд на российском направлении, так как до избрания Президентом Эстонии она публично не проявляла себя в сфере российско-эстонских отношений, хотя в последние годы имелось достаточно «удобных» поводов высказаться о России. Можно возразить, что этого не требовало ее прежнее служебное положение, однако существует много примеров, когда государственные функционеры, политики, общественные деятели стремятся зафиксировать свою позицию по России, не будучи прямо к этому обязанными. Напрашивается вывод о том, что у К. Кальюлайд не просматривается подспудного на генетическом уровне неприятия России, которое она хотела бы обнародовать и тиражировать.

Здесь уместно сравнить К. Кальюлайд с Тоомасом Хендриком Ильвесом – ее предшественником на посту Президента Эстонии. Он пришел в эстонскую политику из американской журналистики, где занимал нишу специалиста по советской Эстонии. Став сначала министром иностранных дел Эстонии, обретшей независимость, а затем Президентом, Т.Х. Ильвес последовательно и активно придерживался своего журналистского выбора, сместив фокус внимания на неустанную критику России, стараясь попадать в унисон в ведущими западными странами и даже быть радикальнее их в своих высказываниях. Здесь вряд ли можно ожидать от К. Кальюлайд такого же стиля поведения на российском направлении, хотя бы в силу ее иного служебного профиля и отсутствия у нее обязательств по российской теме, вытекающих из ее публичных заявлений.

Если касаться отношения к Эстонии, то Т.Х. Ильвес, кажется, воспринимает эстонский период жизни как временное место работы. Об этом говорит, в частности, то, что в последние годы, стараясь не привлекать внимания, он, получив несколько льготных ипотечных кредитов в североевропейских банках, главным образом, Swedbank, прибрел  объекты жилой недвижимости в Германии (Баварии) с расчетом перебраться туда на жительство. К. Кальюлайд же, родившаяся и выросшая в Эстонии, не отделяет себя от исконно эстонских традиций и не проявляет космополитических настроений как Т.Х. Ильвес, несмотря на значительный период работы за рубежом в аппарате Евросоюза. Следовательно, можно предполагать, что она будет в большей степени, чем ее предшественник, сверять внешнеполитические шаги с эстонской действительностью.

В целом, учитывая  существенные различия между К. Кальюлайд и Т.Х. Ильвесом, можно констатировать отсутствие очевидных оснований того, что она будет стремиться к полной преемственности курса ее предшественника на российском направлении.

Понятно, что  интерес к  К. Кальюлайд не ограничивается российской темой и носит более широкий характер, направленный на прояснение того, какую вообще роль она будет играть в Эстонии. Однако на данный момент К. Кальюлайд можно образно охарактеризовать, прибегая к языку И. Канта, как «вещь в себе». Немецкий философ так обозначал явления, суть которых пока скрыта от окружающих по двум причинам: они не вникали в явление, и само явление не проявляло себя в критических ситуациях, то есть не открывало себя. Можно утверждать, что К. Кальюлайд – это «вещь в себе»  не столько для российско-эстонских отношений, а, главным образом, для эстонской политической элиты и внешних спонсоров Эстонии.


Комментарии (0)

Нет комментариев

Добавить комментарий







Актуальные комментарии
Новости Института
28.03.2024

В журнале «Полис. Политические исследования» (№ 2 за 2024 г.) опубликованы статьи Марины Стрежневой, Марины Клиновой и Александра Никитина (в соавторстве).

подробнее...

27.03.2024

В конференц-зале им. акад. Н.Н. Иноземцева состоялось заседание Ученого совета ИМЭМО РАН. С докладом «Перспективы сотрудничества Европейского союза и НАТО» выступил Александр Алешин.

подробнее...

Вышли из печати